Ежегодная конференция британского Общества по изучению экономической истории: взгляд изнутри

6-8 апреля 2018 года британское Общество по изучению экономической истории (Economic History Society) провело свою ежегодную конференцию в университете города Кил (Keele University). Стажёр-исследователь Лаборатории медиевистических исследований Мария Александрова приняла участие в сессии для новых исследователей.

Г. Кил находится на полдороге между Манчестером и Бирмингемом. Для экономических историков он известен тем, что в его университете в первой половине своей карьеры преподавал недавно ушедший из жизни Питер Спаффорд (Peter Spufford, 1934 – 2017), занимавшийся историей позднесредневековых финансов, обменных сделок, денег и купцов.

Участвовать в ежегодной конференции Общества по изучению экономической истории (Economic History Society Annual Conference) приехали по большей части специалисты из разных уголков Британии, но также были и участники из континентальной Европы, Америки, Канады и Китая. Хронологически и географически доклады охватывали европейское Средневековье, китайскую династию Юань, раннее Новое и Новое время, а также XX и XXI в. в разных странах мира. Методологически самым общим образом доклады, которые мне довелось услышать, можно разделить на историко-экономические и экономико-исторические. Историки представляли доклады с тенденцией к рассмотрению казусов, экономисты – с тенденцией к анализу баз данных с тысячами строк. Экономисты лишь слегка доминировали над историками, главным образом, потому что в руках экономистов сосредоточены инструменты, которые позволяют изображать глобальные экономические тенденции. Но при этом доклады историков и экономистов периодически звучали в одной секции. Специалисты из этих двух предметных областей вполне говорили на одном языке. Конференция длилась 2,5 дня. В этом году на ней почти постоянно работали 7 параллельных секций и выступили около 100 человек.

В рамках конференции Общества по изучению экономической истории ежегодно проходит лекция имени Ричарда Тоуни (Tawney Lecture) по экономической истории. В этом году лекцию имени Тони читал профессор экономики и экономической истории Босфорского университета в Стамбуле (Boğaziçi Üniversitesi) Шевкет Памук (Şevket Pamuk). Тема – “Uneven Centuries: Economic Development in Turkey since 1820”. Лекция началась с конвенциональных графиков, отражающих динамику экономического развития Турции в последние столетия, но закончилась полемическими (в особенности, для экономистов) выводами о том, что институты, подходящие для одного общества, могут не подходить для другого общества и что институты в разных странах формируются в результате взаимодействия локальных переменных, без изучения которых невозможно сделать правильные выводы и прогнозы экономического развития страны. Кратко его вывод был сформулирован как «Институты имеют значение, но они не единственное, что имеет значение». Это положение идёт вразрез с общим посылом новой институциональной экономики (которая стремится объяснять явления, изучаемые гуманитарными дисциплинами, через призму становления институтов – «институты имеют значение»), что, если в развивающихся странах и странах с переходной экономикой создать институты, сходные с теми, что возникли в Англии после Славной революции, это будет способствовать ускорению экономического роста на мировом уровне (Ferguson N. The Reith Lectures: The Rule of Law and its Enemies. BBC Radio 4. 2012. Электронный ресурс. Доступ свободный. Дата последнего обращения - 19.04.2018; Acemoglu D., Robinson J.A. Why nations fail : the origins of power, prosperity and poverty. London, 2012 – цит. по Ivanov P. The forging of capitalism // The Economic History Society Annual Conference. Keele University. 6–8 April 2018. Programme including New Researchers’ Papers & Abstracts of the Other Academic Papers. P. 115).

Кроме этого, теория новой институциональной экономики была подвергнута критике в докладе аспиранта Саутгемптонского университета (https://www.southampton.ac.uk/) Пламена Иванова на тему “The forging of capitalism”. В статье North D.C., Weingast B.R. Constitutions and Commitment: The Evolution of Institutions Governing Public Choice in Seventeenth-Century England // The Journal of Economic History. Vol. 49. 1989. No. 4. P. 803-832 Дуглас Норт и Барри Вайнгаст утверждают, что после Славной революции в Англии были созданы институты, которые заложили основы более быстрого по сравнению с показателями других стран экономического роста. Однако Пламен Иванов в своем докладе опроверг миф о том, что государственный долг стал возможен благодаря формированию институтов, которые защищали частные вложения, частную собственность, были плюралистичны и инклюзивны, предполагали разделение властей и предотвращали авторитарное нарушение долговых контрактов со стороны короны после Славной революции. Не это стало основой государственного долга. Автор доклада показал, что вопреки заявлениям своих официальных представителей, Банк Англии собрал по подписке только 60% от анонсированных и записанных в бухгалтерских книгах 1,2 миллионов фунтов, при этом выпустив долговых расписок (IOU – I owe you) на полную сумму, что было возможно и не расценивалось как мошенничество благодаря системе двойной записи. Эти отчасти несуществующие деньги банк передавал суверену в долг, по которому акционеры получали проценты за счет налогов с населения. Таким образом был создан класс получателей ренты за счет государственного долга (и налогов), и на его основе была создана целая институциональная система, которая на сегодняшний день является краеугольным камнем растущего неравенства (Stiglitz J. The price of inequality : [how today's divided society endangers our future. New York, 2012; Piketty T. Capital in the twenty-first century. Cambridge, Mass., 2014 – цит. по Ivanov P. The forging of capitalism - см. выше). Основной, практический, вывод доклада заключается в том, что, вопреки рекомендациям представителей новой институциональной экономики, создание таких институтов не нужно для процветания стран, а, напротив, необходимо развивать систему локальных банков, что будет в большей степени способствовать экономическому развитию и не приведет к резкому росту неравенства.

Доклад в том же ключе сделал научный руководитель Пламена Иванова известный экономист, профессор Рихард Вернер (Richard Werner) (университет Саутгемптона). В центре внимания профессора Вернера было английское Казначейство (the Exchequer) времён короля Генриха I (1100–1135). Известно, что Генрих I тратил больше, чем получал доходов. Историки до сих пор не объяснили, как это было возможно. Высказывались предположения, что причиной могли быть займы, но найти их следы не удавалось. Профессор Вернер показал, что, по всей видимости, именно хорошо разработанная система ведения счетов и отчетности в Казначействе позволяла полагаться на ресурсы подданных. В частности, т.н. фиктивные займы (fictitious loans), которые ранее считались невозвратными, не были проявлением волюнтаризма или слабости монарха, но представляли собой королевские займы у населения под будущие налоговые сборы. Они фиксировались в письменном виде и вместе с тем обменивались на половину бирки – деревянной палочки (tally), вторая половина которой оставалась в Казначействе. При следующем сборе налогов биркой можно было расплатиться. Так создавался финансовый инструмент наподобие денег. Его гарантией выступали воля и приказ короля принимать бирки при сборе налогов. Так монарх получал кредит от своих подданных напрямую, без посредников. Выплата процентов и увеличение налоговой нагрузки на самих же подданных не предполагались, в отличие от более поздних коммерческих займов через банки. По мнению проф. Вернера, эта система вполне может быть воспроизведена и сегодня. Банки для этого не нужны, коль скоро они заняты созданием денег ex nihilo. Они создают кредитные фонды на бумаге, а затем сами решают, кто получит эти только что созданные деньги и на какие цели. Так, они меняют экономический ландшафт посредством своих решений о кредитовании. Таким образом, банки необходимы для экономического роста и финансовой стабильности, но только, как следует из концепции проф. Вернера, без учёта интересов и благосостояния большинства населения.

Теме королевского кредита был посвящён и доклад сотрудницы Лаборатории Марии Александровой (НИУ ВШЭ) на тему “Paying back royal debts: English monarchs at the Antwerp bourse in the middle of the 16th century”. В докладе рассматривался вопрос о том, почему английские монархи в середине XVI в. возвращали долги иностранным кредиторам, и не объявили банкрот подобно испанскому и французскому монархам. Речь шла не о сравнении финансовой ситуации монархов, но о необходимости приспосабливаться к правилам игры антверпенской биржи, где с конца XV в. сосредоточили свою деятельность основные купцы и финансисты региона. На антверпенской бирже купцы встречались каждый день, в отличие от средневековых ярмарок. Возросшую роль на ней стала играть репутация заёмщиков. Учитывая, что английская корона не могла предложить иностранным кредиторам, не имевшим дел в Англии и торгующим на чужих территориях, никаких привилегий и иммунитетов взамен на кредит, ей приходилось искать другие способы убеждать кредиторов в том, что с ней можно иметь дело. Один из основных способов такого убеждения – поддержание положительной финансовой репутации и относительно «хорошей кредитной истории» короны (возврат долгов более или менее в срок и выплата процентов). Однако монархи не были склонны сразу принять эту игру, поскольку это противоречило представлениям о королевской прерогативе и требовало от правителей подчинения неким внешним установлениям, не являвшимся законами. Идея, которая, по мнению автора доклада, повлияла на принятие правил этой игры английской короной, заключалась в том, то их соблюдение обеспечит доступ к неограниченным кредитным ресурсам европейских финансистов.  Представляется, что до появления биржи, такая концептуальная связка между финансовой репутацией монарха и доступом к кредитным ресурсам не была очевидна.

Помимо истории кредита для медиевистов и историков раннего Нового и Нового времени, по-прежнему, остаются актуальными темы английских законов о бедных, уровня зарплат и количества рабочих дней в году в разные периоды истории.

Ежегодная конференция Общества по изучению экономической истории – это не только научное мероприятие, но и собрание всех членов Общества для обсуждения текущих вопросов и предоставления общественности годового отчета по всем направлениям. Автор этих строк побывала на заседании женского комитета Общества, которое было посвящено организации профессиональных встреч с журналистами. В Британии историков и экономистов часто приглашает в СМИ с просьбой дать комментарии по тем или иным вопросам. На заседании дамы, имеющие богатый опыт общения с журналистами, рассказывали истории о том, как некоторые журналисты предвзято общались с ними, потому что они женщины. Одним из центральных вопросов в повестке была проблема организации в СМИ обсуждений с участием специалистов, на которые зачастую приглашают только мужчин. Эта проблема была артикулирована давно, и журналистское сообщество выработало свою реакцию на эту проблему: когда собирают участников дискуссии и вдруг обнаруживают, что приглашены только мужчины, выбирают специалиста-женщину, приглашая ее в последний момент, только чтобы разбавить мужскую компанию и не выглядеть неполиткорректно. Для этого явления даже нашли термин – a token woman (определение из Longman Dictionary: someone who is included in a group to make everyone think that the group has all types of people in it, when this is not really true) – т.е. женщина-ярлык, мол, смотрите, мы гендерно-нейтральны. Если женщина осознает, что ее позвали в последний момент и не потому что интересно ее мнение, а потому что надо разбавить мужское сообщество, она может отказаться. Но тогда в ответ раздаются крики: «Смотрите, мы их зовём, а они сами не идут!». У этого аргумента тоже есть своё название – Nial Ferguson argument (Найел Фергюссон – выдающийся историк, известный своими правыми взглядами во многих отношениях). Не все присутствовавшие знали термин a token woman, и когда его объяснили, одна из участниц отреагировала так, что эту проблему можно легко решить, если не обращать внимания на мотивы приглашения журналистов и участвовать в мероприятиях, как если бы таких мотивов не было. На это заседание забрели несколько мужчин, и один из них спросил, как мужчины могут помочь в решении проблемы предвзятого отношения к женщинам-специалистам среди журналистов. Были предложены следующие варианты: 1) Не принимать участия в обсуждениях, куда заведомо приглашены только мужчины; 2) Получая приглашение на дискуссию с участием только мужчин, не считать (sic!), что такой состав и такое приглашение - нормальны; 3) Получив такое приглашение, когда это возможно, рекомендовать к участию вместо себя женщину-специалиста по проблеме, предложенной для дискуссии.

Кроме заседания женского комитета, на конференции была и секция с докладами из области Women’s Studies в экономической истории, но поскольку эта секция заседала параллельно с одной из средневековых секций, я сбежала туда только на один доклад, в котором Энн Мёрфи (Ann Murphy) (Университет Хертфордшира) на основании ранее не изученных дневников, которые в скором времени будут опубликованы в серии Records of Social and Economic History series Британской академии, “The Worlds of the Jeake Family of Rye, 1639-1773”, анализировала повседневную деятельность жены одного дворянина, который большую часть года проводил в Лондоне и следил за финансовыми потоками, тогда как она решала не меньше деловых вопросов дома и сама принимала решения в отсутствие мужа, при этом растя троих детей. Как сказала докладчица, пока он сидел в городе и сторожил 200 000 фунтов, она сидела дома и реализовывала потенциал этих 200 000 фунтов на практике.

Особенно полезной оказалась сессия “Publishing your work”, где редакторы журнала Economic History Review, издаваемого Обществом и входящего в первый квартиль по истории в Scopus, рассказывали о том, как проходят подача материалов в журнал и доведение их до публикации. На сессии я получила долгожданный ответ на насущный вопрос: в журнал принимаются (sic!) статьи, если ранее на их основе (но не в виде идентичного текста) автор опубликовал/-а препринты (working papers).

Будущим участникам конференции важно знать, что она делится на две секции: New Researcher Papers и Academic Papers. Обычно ожидается, что в первый раз человек подаёт заявку на секцию New Researcher Papers. Для неработающих или слегка работающих аспирантов предполагается частичная оплата расходов. В последующие разы можно подавать заявку на секцию Academic Papers. Однако было замечено, что среди участников «академической» секции были и постдоки, которые подавались на конференцию впервые. Эта информация актуальна на 2018 год.

После конференции состоялась экскурсия в Этрурский индустриальный музей на месте фабрики, которая в XIX была крупным производителем керамики в регионе. Он находится между городами Сток-он-Трентом и Ньюкаслом. Музей очень ухоженный. В нём работают только волонтёры. На стенах висят фотографии визита принца Чарльза в этот музей. Выяснилось, что принц Чарльз является покровителем гончарного мастерства в Англии, и именно с этим был связан его визит в этот отдалённый музей.

Несмотря на масштабность, мероприятие было великолепно организовано. За организацию отвечала опытный административный секретарь Морин Гэлбрайт (Maureen Galbraith). Видимо, не одному автору этих строк организационная работа показалась выдающейся. Когда на заключительном ужине президент Общества по изучению экономической истории Стив Броадбери (Stephen Broadberry) перечислял разных людей, причастных к проведению конференции, и их немалые заслуги, вызывая аплодисменты после каждого имени, услышав одно упоминание административного секретаря, публика не дала ему договорить и даже назвать её имя и с нетерпением разразилась бурными овациями с криками и свистом одобрения и восхищения.

В заключение хочется отметить одну замечательную особенность конференции: ни один докладчик не превысил двадцатиминутный лимит, отведённый на представление доклада.