«Между христианством и язычеством» или экспедиция по-удмуртски: студенты и преподаватели ВШЭ о новом исследовательском опыте
Полевой этап исследования религиозных сообществ и межконфессиональных взаимодействий в Ижевске и близлежащих к нему районах Удмуртской Республики проходил под руководством доцента школы философии факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ и сотрудника Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора (ЦИГОиНС) Бориса Кирилловича Кнорре и его коллеги – профессора ФГН ВШЭ, заместителя руководителя Центра изучения религий РГГУ, Жуковой Людмилы Геннадьевны. Профессиональный и организационный вклад в исследование внесли также создатель Центра изучения религий РГГУ Николай Витальевич Шабуров и научные сотрудники ИГИТИ им. А.В. Полетаева Юлия Владимировна Иванова и Павел Валерьевич Соколов.
Предпосылки исследования и современный контекст
В этом году Удмуртская Республика была выбрана в качестве целевого региона для проведения экспедиций НИУ ВШЭ. Особый интерес исследователей-религиоведов обусловлен исторически сложившимся в Удмуртии религиозным многообразием и проявляющимся до сих пор соседством «дохристианских традиционных верований» с различными конфессиями. Так, в религиозном ландшафте удмуртской столицы широко представлен православный пласт, самой крупной организацией которого является Удмуртская митрополия Русской православной церкви Московского патриархата (далее – РПЦ МП). Однако, в Удмуртии распространены и альтернативные формы православия (группы Зарубежной церкви (РПЦЗ), отколовшиеся после акта о каноническом общении 2007 года; поповское и беспоповское старообрядчество с его делением на поморцев, филипповцев и федосеевцев; «непоминающие»): состав некоторых общин насчитывается сотнями, а то и тысячами прихожан.
Второе место по религиозному распространению в Удмуртии занимает ислам (главная организация – Региональное духовное управление мусульман); в качестве третьей религиозной доминанты выступают объединения пятидесятников во главе с удмуртской Епархией Христиан Веры Евангельской («Дело Веры»).
Едва ли религиозная жизнь Удмуртии ограничивается перечисленным. По данным Игоря Леонидовича Поздеева, специалиста по этноконфессиональным отношениям Удмуртии и научного сотрудника Удмуртского института истории, языка и литературы, на сегодняшний день в Республике зарегистрированы 293 религиозные организации, и каждый год их ряды пополняют порядка 20-ти новых. Есть в регионе представители Общества сознания Кришны, лютеране, иудеи, буддисты, католики.
Внимание многих участников экспедиционной группы привлекло и неофициально действующее квазирелигиозное движение «ЗКРовцев» (сокр. от «Звенящие кедры России») или «анастасийцев», отрицающих свою религиозную направленность, тем не менее, поставляющих внегородским образом жизни новые духовные идеалы.
Наконец, среди первостепенно важных предпосылок исследования можно выделить удмуртские «традиционные верования». Они связаны не только с религиозной жизнью, но и с актуальной проблемой сохранения удмуртской идентичности и культуры. Сейчас этот вопрос стоит особенно остро: язык забывается, в подавляющем большинстве образовательных учреждений его изучение не поддерживается, удмуртские традиции музеефицируются и превращаются в перформанс, уходя из реальной жизни в область туристического досуга. Об этих тенденциях участники экспедиции узнали во время встречи в Удмуртском институте истории, языка и литературы с Надеждой Ивановной Шутовой – специалистом по традиционным дохристианским верованиям.
Доля идентифицирующих себя с удмуртским этносом снизилась за 10 лет с 37% до 28%. И.Л. Поздеев в качестве одной из причин регрессии назвал заключение смешанных браков. В обществе бытует мнение, что «удмурт» и, тем более, «вотяк» – сродни оскорблению. Интеллигентная среда разделилась на тех, кто считает процесс ассимиляции удмуртов закономерным, и тех, кто выступает за необходимость поддержания традиционных культурных и религиозных практик, аргументируя своё мнение их самоценностью и значимостью для формирования региональной специфики.
Выйду ночью в «поле» с конём... А с чем ещё?
Обозначенные тенденции удмуртской религиозной жизни на девять дней стали объектом исследовательской деятельности восемнадцати студентов ВШЭ разных образовательных программ: Философии, Социологии, Бизнес-информатики, Государственного и муниципального управления, Медиакоммуникаций, Юриспруденции. Студенты применяли на практике выбранные методы качественного исследования – интервьюирование и включенное наблюдение, а также вели полевые дневники, чтобы впоследствии создать общий архив и обработать полученные первичные данные.
В «поле» (а иногда и в буквальном смысле этого слова – в поле с конём, коровами и другими копытными, например, в марийском и удмуртском поселениях) шли хоть и без чётко сформированного гайда, но и «не с пустыми руками», вернее – головами. Неструктурированная форма интервью была выбрана в связи с зачастую кардинально отличающимися друг от друга религиозными практиками, попытка умещения которых в жёсткие рамки привела бы к непродуктивной беседе с информантами.
Теоретическая подготовка началась заблаговременно до экспедиции и регулярно проводилась в ходе неё. Б.К. Кнорре предложил участникам ознакомиться со следующими источниками для понимания специфики религиозной жизни Удмуртии:
Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов;
Кнорре Б. К. Религиозные традиции мари в глобальную эпоху: ревитализация
народных верований, двоеверие, синкретизм и марийское миссионерство;
Александр Верховский. Политическое православие в российской публичной
политике. Подъем антисекулярного национализма;
Кнорре Б.К. 'Богословие войны' в постсоветском российском
Православии.
Л.Г. Жукова порекомендовала студентам с небольшим экспедиционным опытом обратиться к работе Штейнберг И., Шанина Т., Ковалева Е. «Качественные методы. Полевые социологические исследования».
Помимо этого, при подготовке студенты изучили Атлас современной религиозной жизни России (раздел «Удмуртия»), ознакомились с общетеоретическими работами М. Юргенсмайера и рядом других монографий и статей.
Во время экспедиции участники могли поделиться полученной информацией и впечатлениями от полевой работы на вечерних собраниях, после которых руководители и научные сотрудники проводили лекции: Н.В. Шабуров – об Армянской апостольской церкви, П.В. Соколов - о протестантизме, Б.К. Кнорре – об альтернативном православии.
По (бес)крайнему «полю» моему: границы исследования и первые шаги
Для возможности приведения результатов исследования к единому знаменателю, руководители предложили сфокусироваться на нескольких пунктах, в совокупности образующих предмет исследования:
1. Осознание представителями религиозных сообществ малой родины и религиозная идентичность;
2. Этика малых дел. Готовность к решению локальных социальных задач;
3. Эмиграционные настроения;
4. Степень оптимизма и пессимизма в прогнозах относительно дальнейшего развития России.
Разнообразие религиозного ландшафта и индивидуальные исследовательские интересы требовали разработки отдельной стратегии для изучения каждой религиозной группы. Участники экспедиции выбрали из доступных к посещению сообществ несколько «профильных» и приступили к реализации следующей задачи – поиску информантов.
Анна Мурашова, студентка 4 курса бакалавриата ОП «Юриспруденция», рассказала об организации встреч с представителями православного христианства: «До экспедиции у меня не было опыта поиска информантов и интервьюирования, так как в правоведении принято использовать другие методы исследования. Однако мне всегда хотелось попробовать, потому что беседы с людьми помогают выявить важные вопросы и проблемы их деятельности. На мой взгляд, для первого раза неплохо получилось: по моему направлению удалось поговорить с 15 людьми, большинство из них развёрнуто отвечали на вопросы».
Студентки 4 курса ОП «Социология» Мария Денисова и Анастасия Попова проявили инициативу в отношении детального изучения протестантских общин. Два дня участницы экспедиции провели в молодёжном кэмпе «Пробуждение любой ценой» в 120 км от Ижевска, вблизи деревни Ломеслуд Можгинского района. Целью мероприятия организаторы обозначили обсуждение в молодежных кругах «того, как посвятить себя благовестию, евангелизации, миссии, но не с точки зрения сухой теории, а с практической: слушая живые свидетельства действующих служителей-миссионеров» (из описания в группе ВКонтакте).
Анастасия Попова поделилась впечатлением от опыта двухдневного погружения в жизнь лагеря: «Мы не скрывали, что не являемся последователями протестантизма, и несмотря на это, к нам относились очень хорошо и даже сочувственно (смеётся). Меня приятно удивило то, что многие подростки в этом лагере активно участвовали в библейской викторине; они очень хорошо знают Библию и действительно её учат. Отдельным приятным впечатлением было знакомство с епископом Павлом Ивановичем Желноваковым, который позже пригласил нас в церковь «Филадельфия» в Ижевске и провел по ней экскурсию».
«Социальное служение»: православие и протестантизм
Значимым аспектом изучения православных и протестантских групп стала та самая «этика малых дел» или, другими словами, социальная работа, в которую входит и поддержание отмеченной молодёжной активности. Участники экспедиции уделили время выяснению того, как выстраивается организация волонтёров в религиозных сообществах.
Так, протоиерей Дмитрий Сергеев, руководитель Молодёжного отдела Ижевской и Удмуртской епархии и настоятель молельной комнаты при доме престарелых, рассказал, что привлекать волонтёров к такого рода поддержке довольно сложно из-за высокого уровня психологической нагрузки. Вместе с ним стабильно оказывают помощь пожилым всего 4-5 молодых прихожан. Детские дома православные активисты посещают чаще, как и детскую наркологию. Совместно с общественным движением «За жизнь!» волонтёры оказывают помощь женщинам, попавшим в трудную жизненную ситуацию, организуют митинги против абортов. Кроме того, в 2017 году начало свою деятельность региональное отделение движения «Православные добровольцы».
Несмотря на положительные «сдвиги» в православной социальной деятельности, стоит отметить, что развитые у протестантов традиции взаимопомощи обладают значительными преимуществами. Это признают и сами священнослужители. В протестантских церквях уделяется внимание «социальному служению» совершенно разного рода: от благоустройства дворов и поздравления с праздниками до помощи заключенным и центрам СПИДа.
Социальное служение может быть внутриколлективным. Например, служение «Братолюбие» в самой многочисленной в Ижевске протестантской церкви «Филадельфия» включает в себя такие безвозмездные активности как организация встреч для не состоящих в браке прихожан, акция «second hand», совместный активный отдых.
И всё же, основные силы направляются на оказание внешней помощи. Так, церковь «Дело Веры» ведёт работу по реабилитации алко- и наркозависимых и бывших заключённых; Церковь «Вера, действующая любовью» в рамках благотворительного фонда «Победа» занимается информированием молодёжи о вреде табакокурения и алкоголя, ВИЧ/СПИД инфицировании; «Церковь Божия» поддерживает отношения с еврейским культурным центром, помогая в проведении Шаббата (на сайтах пятидесятнических церквей иногда можно увидеть отдельную вкладку «Израиль»).
Не последний критерий успешности такого разветвлённого спектра социальной работы протестантов – современная форма её проведения, которая не может не привлекать новые потоки молодёжных активистов. «Пасторы протестантских церквей действительно ломают твои стереотипы. За одну неделю ты попил кофе с епископом, пообщался с пастором, который пишет рэп и побывал в церкви в стиле лофт», - поделилась Мария Денисова.
«Ну чё, аминь?» или точка напряжения (не) по-православному
Низкий уровень молодёжной вовлечённости и образованности в вопросах православных основ – пожалуй, одна из немногих точек соприкосновения последователей РПЦ и отделившихся от неё в апреле 2011 года завьяловских «альтернативщиков». В основном же, отношения вышеуказанных пересекаются лишь в точках недопонимания и напряжения.
«Обратите внимание на наш иконостас: его в любое время можно разобрать и унести», - уже в самом начале разговора с протоиереями Сергием Кондаковым и Михаилом Карпеевым и священником Александром Малых можно было убедиться в уязвимом положении настоятелей храма Царя-Мученика Николая II с. Завьялово и его прихода. Вследствие «раскола» завьяловские священники не могут ощущать ту же степень стабильности, что обеспечена последователям РПЦ.
В марте 2011 года три священника с. Завьялово, выступающие за более строгое следование церковным нормам, написали коллективное обращение к патриарху Кириллу с просьбой «исправить ненормальности в церковной жизни». К таковым завьяловские «непоминающие» (название закрепилось после того, как священнослужители отказались поминать в качестве «великого господина и отца» патриарха Кирилла за богослужением) отнесли недопустимые православными канонами экуменические практики совместного богослужения с иноверцами, которые имеют место в жизни РПЦ МП. В письме священнослужители отмечали нуждающуюся в искоренении ситуацию социального и материального расслоения между обычными сельскими священниками и теми, кто «обласкан властью», а также выступали против сближения церкви с государством, вменяя церковному начальству такие огрехи, как «соглашательство с властью» и «заигрывание с толтосумами».
Ещё один компонент церковной «ненормальности» завьяловские священники увидели в духовенстве, «отвращающем людей от веры в Бога»: «Мы против того, чтобы любой мэр-пэр-сэр становился во главу церкви».
Такое «отвращение» от веры происходит и по причине необразованности многих священнослужителей. Всего 20 священников Ижевской епархии из ста получили семинарское образование, 10 из них – академическое. Как правило, уехавшие на учёбу в Московскую духовную семинарию в Удмуртию не возвращаются. Эту проблему отметили и такие деятели, как секретарь Ижевской и Удмуртской епархии диакон Илья Медведев и главный удмуртский эксперт по религиозным вопросам (ранее – замначальника отдела по взаимодействию с общественными объединениями Управления по внутренней политике при Правительстве УР), директор Центра духовного просвещения Ижевской и Удмуртской епархии Сергей Игоревич Ильинский.
По мнению «альтернативщиков», нравственное падение многих представителей духовенства – прямое следствие атеистической советской пропаганды, которая стремилась насытить Церковь «содомитами, алкоголиками, корыстолюбцами». Священники выступают за то, «чтобы Православие было православным», для этого необходимо тщательно выкорчёвывать последствия действий богоборческой власти: «В церковной жизни последних десятилетий мы видим только внешний рост Церкви, выражающийся в основном только в строительстве храмов и обогащении церковной верхушки. Внутреннего очищения и обновления церковной жизни не происходит».
В ответ на обращение, 1 апреля 2011 года завьяловские священники и прихожане были изгнаны из Никольского храма. Встреча с участниками экспедиции проходила в новом месте совершения богослужения – храме Царя-Мученика Николая II, полностью созданном прихожанами на месте старого амбара. Священнослужители поделились, что помимо обращения к патриарху Кириллу, они искали поддержки местных властей, на что им намекнули: лучше уезжайте за границу. Несмотря на то, что завьяловские «непоминающие» объединились с РПЦЗ, уезжать никто не стремится: численность завьяловской общины близится к тысяче. При разговоре с прихожанами ощущается их преданность малой родине и самоидентификация с Удмуртией, при которых эмиграционные настроения мыслятся если не невозможными, то не пользующимися популярностью.
Студенты побывали и «по ту сторону» раскола – в Никольском храме с. Завьялово, в который после изгнания «непоминающих» направлялись лояльные церковному начальству священники. Несмотря на произошедшее, сегодняшний настоятель храма, благочинный завьяловского округа протоиерей Дмитрий Леонтьев подчёркивал уважительное отношение к своему предшественнику Сергию Кондакову, трудами которого совместно с другими непоминающими священниками этот храм был восстановлен из руин. Однако, коммуникация между завьяловскими приходами находится на стадии отсутствия: «Я ищу связующие звенья между нами, но не могу пойти на этот контакт».
Есть контакт: ислам и православие
Напротив, представители православия и ислама в Ижевске смогли наладить тёплые отношения, основанные на сотрудничестве и взаимопомощи. По мнению священника Георгия Харина, отвечающего одновременно и за религиозное образование, и за взаимодействие с вооруженными силами в Ижевской епархии, между конфессиями нет никакого противостояния благодаря тому, что ислам – национальная татарская религия. Переход русских из православия в мусульманство – исключение, нежели закономерность.
Позиция ислама в Удмуртии сегодня только крепчает. И.Л. Поздеев считает, что это связано со спецификой национального состава (татары – 6,7%), татаризацией коренного населения (многие удмурты сегодня носят татарские имена) и ежегодно возрастающим притоком мигрантов (до 2000 человек в год), многие из которых приезжают из Узбекистана, Азербайджана и других мусульманских стран.
Протоиерей Дмитрий Леонтьев упоминал о совместных мероприятиях с представителями мусульманского духовенства, которое «очень нацелено на взаимодействие». Это подтвердил и Георгий Харин: например, выступления перед войсками проходят совместно с муфтием.
Бывали и случаи существенной материальной поддержки православных со стороны мусульман. Секретарь Ижевской и Удмуртской епархии диакон Илья Медведев поделился с участниками экспедиции историей, как при объявлении сбора средств на строительство православного храма (при А.А. Волкове, предыдущем президенте Удмуртии) самую крупную сумму пожертвовал татарин. «Когда владыка Викторин (будучи ещё священником отцом Виктором) спросил его, почему он это сделал, будучи мусульманином, тот ответил: «Потому что это духовность, нам надо заботиться о своей духовности» (из дневника Анны Мурашовой).
В свою очередь, духовность стремятся поддерживать и некоторые православные священнослужители. Например, священник Максим Санников, руководитель Отдела религиозного образования и катехизации Ижевской и Удмуртской епархии, в качестве университетского преподавателя старается мотивировать студентов к духовной образованности в целом, без привязки к конкретной конфессии. Такие религиозно-нейтральные занятия пользуются большим студенческим спросом. Проводятся экскурсии как по православным храмам, так и по мечетям, в одной из которых побывали и участники экспедиции, убедившись в её масштабности и красоте.
«Нам религия не нужна»
Однако, далеко не все стремятся к красоте богослужебных сооружений; более того, некоторые верующие против строительства таковых. Представителям анастасийского движения куда важнее основать собственное родовое поместье или «пространство любви» – и уж точно не на центральной улице Ижевска. Движение «Звенящие кедры России» строится на идее дезурбанизации как главного условия достижения любви в широком понимании слова. «Любовь – живая энергия; в городе все искусственное и мёртвое, поэтому городской человек без любви и вечно раздражённый», – поделился участник движения Вячеслав Тетенькин.
Несмотря на то, что в России порядка 300 общин, движение всё ещё остаётся незарегистрированным. В некоторых поселениях есть свои уставы; зависят они от национального/возрастного состава, вероисповедания, интересов жителей. Желая выстроить диалог с властью, анастасийцы сформировали партию «Родная», которая выступает за принятие федерального закона «О родовых поместьях». По этому законопроекту, государство должно безвозмездно выделять каждой семье 1 га земли с оговоркой на невозможность продажи и обязательную передачу по наследству. Таким образом, по мнению «ЗКРовцев», удастся приобщить молодёжь к труду на земле и решить проблему городской перенасыщенности.
Исток движения – работы Владимира Мегре о девушке Анастасии, которая рассказала автору о своем праведном отшельническом образе жизни. Книги получили распространение в 1990-х; с тех пор они были переведены на десяток языков, и идеи «подхватились» и в других странах. Последователи идентифицируют себя, прежде всего, с малой родиной, с землёй, на которой родились и выросли.
В книгах завещано, что любая связь с городом – мобильная, медицинская, продовольственная, образовательная – должна оборваться. Считается, что все блага человек способен создать собственным трудом, и для этого нужно относительно (не)много: 1 га земли. На этом пространстве собственноручно возводят дом, водоём, сад, огород, пасеку и живую изгородь, рожают детей и живут в любви и гармонии.
Участники экспедиции посетили поселение «Родники» Красногорского района, находящегося в 170 км от Ижевска, чтобы сверить теорию с практикой. Удалось встретиться с хозяевами 4-ёх поместий (всего в поселении – 10).
Настроенные в некоторой степени романтически под впечатлением от теоретической эстетики отшельничества, студенты вскоре убедились, что связь с городом в анастасийской общине не такая уж забытая. У жителей есть и телефоны, и автомобили. На вопрос о существовании прототипа Анастасии одни улыбаются, называя книги Мегре приятной сказкой, вдохновляющей начать жизнь в единении с природой. Другие отвечают утвердительно, хоть и признают: соблюдать все правила, описанные в книгах, сегодня невозможно, как и 100-процентное отделение от города.
«В Бога мы верим, но религия нам не нужна. Бог дал людям свободу, а все религии хотят, чтобы люди были богобоязненные. А мы что? Мы радуемся. Солнце светит – радуемся, дождь идёт – тоже», – рассказала жительница поселения о нерелигиозной направленности движения. Так или иначе, мощные христианские корни проросли даже в глушь анастасийского поселения: иконы по традиции ставятся в каждом доме.
«Дохристианские» верования по соседству с христианством: пример марийских и удмуртских поселений
Участники экспедиции побывали в деревне Марийский Сарамак Кизнерского района и пообщались с марийским картом Семёном, чтобы узнать об особенностях современных языческих верований и распространённости элементов двоеверия. К феномену последнего Семён или Симон (марийский аналог имени) относится с явным осуждением: по его мнению, все религии, кроме марийского и славянского язычества «по локоть в крови», в том числе и православие. «Все поголовно крещенные, чтобы власть не приставала», - также отметил информант.
Заметим, однако, что восстановление некоторых языческих священных рощ (мест молений) проходит на государственные средства. «Если мы начинаем бороться с этим, то мы боремся с государственной программой», - прокомментировал тенденцию сохранения «дохристианских» верований священник Максим Санников. В связи с глубокими культурными традициями языческих верований, во время беседы студенты проявили интерес к вопросу жизнестойкости марийского языка. «У нас язык теряется: мы по-русски; у русских язык теряется: они по-английски», - ответил Семён, с оговоркой на то, что в быту и молениях марийский язык все ещё практикуется.
По окончании беседы, студенты отправились в ещё одну марийскую деревню Иж-Бобья Граховского района. Встреча с директором Ираидой Леонидовной Кузнецовой и другими сотрудницами Дома культуры всё же вселила надежду на сохранение марийских традиций и языка: в «Музейном уголке» студенты ознакомились с семейными древами, уходящими корнями вглубь столетий на несколько десятков поколений.
В этом поселении марийцы также чтут языческие традиции. Многие, однако, будучи православными, спрашивают разрешения у батюшки перед походом в священную рощу. Язычество воспринимается, скорее, как элемент культуры, нежели религии: помня предков «до седьмого колена», марийцы хотят передать свои традиции молодёжи, устраивают традиционные мероприятия, угощают национальной кухней.
Место жительства марийцы меняют только в случае подселения других народов: и то переедут не дальше соседней деревни. Эмиграционные настроения отсутствуют, вероятно, по причине «крупногабаритного» культурного багажа и сильной связи с малой родиной. «Когда рождается мальчик, его в первую очередь благословляют на служение отечеству».
Удмуртское двоеверие, по мнению С.И. Ильинского, объясняется историческими особенностями христианизации коренного населения. Кандидат исторических наук рассказал, что многие удмурты крестились дважды, а то и чаще, перебегая из деревни в деревню: за добровольное принятие христианства полагалась награда, например, в виде новых сапог. Вследствие такого «метода пряника» и материальной мотивировки смены вероисповедания, языческие верования до сих пор превалируют в некоторых поселениях, сохраняя свою аутентичность и противясь театрализации.
«Самой богатой на впечатления была поездка в деревню Карамас-Пельга. Тогда-то все беседы с местными этнографами и археологами сложились в единую картину. Язычество впервые в моем представлении органично легло на повседневную жизнь, быт местных жителей», – поделилась впечатлениями от посещения Центра удмуртской культуры студентка 2 курса ОП «Философия» Александра Засядько. – «Несмотря на христианизацию вся наша культура наполнена этими поверьями, суевериями, оставшимися от языческих предков».
Центр удмуртской культуры представляет собой музей и гостевой дом, во многом ориентированный на туристический досуг. Наряду с этим, директор Елена Петровна Белослудцева рассказала о непрерывающихся жреческих традициях, которые продолжают быть частью повседневной жизни. Студенты узнали об обряде «третьей свадьбы», о праздновании Гербера, примерили традиционные костюмы и посмотрели на рощу с черепами жертвенных животных. В удмуртских языческих обрядах тоже можно проследить элементы религиозного и культурного симбиоза: в молениях иногда читается «Отче наш», а сам процесс может проходить как на русском, так и на удмуртском языках.
Посещение марийских и удмуртского поселений оказалось информативным даже для опытных участников, чьи исследовательские интересы и до экспедиции были сфокусированы на теме «дохристианских» верований. Так, Светлана Виноградова, магистрант факультета гуманитарных наук ОП «Философия и история религии», поделилась планами относительно дальнейшего использования полученных данных: «Для меня в целом была нова информация об удмуртском язычестве. Относительно марийцев полезным было знание о некой структуре жречества. По марийцам буду использовать информацию в статье, которую сейчас пишу для международной конференции «Liberation — Freedom — Democracy? 1918 — 1968 — 2018» Александровского института (Aleksanteri Institute) в Хельсинках, которая пройдет 24 - 26 октября. А удмуртами, думаю, тоже займусь отдельно, возможно сделаю сравнительный анализ».
Подводя итоги
Экспедиция в Удмуртию завершилась успешно и продуктивно; в Москве студентам и руководителям ещё предстоит обработать и обсудить полученные данные. Согласно опорным пунктам исследования, обозначим некоторые предварительные итоги:
1. Этноконфессиональная идентичность ярко выражена у представителей ислама и «подкреплена» притоком мигрантов из мусульманских стран: это способствует сглаживанию конфликтов и тесному сотрудничеству с православными общинами;
2. Протестантские церкви преуспевают в социальном служении – в их случае наиболее интересно анализировать аспект «этики малых дел»;
3. В православных конфессиях также заметны тенденции к волонтёрской деятельности и решению локальных социальных проблем; кроме того, споры относительно организации церковной жизни говорят о вероятном в ближайшем будущем пересмотре норм образованности духовенства и прихожан;
4. Представители традиционных дохристианских верований, а также движения анастасийцев демонстрируют высокую степень осознания малой родины, вне зависимости от того, к чему больше тяготеют их традиции – религии, культурному наследию или образу жизни;
5. Вопрос национальной самоидентификации коренного населения Удмуртии сейчас особенно актуален и нуждается в поддержке со стороны образовательной сферы; есть необходимость в поддержании удмуртского языка и культуры в школах и университетах.
Александра Засядько, студентка 2 курса ОП «Философия»
«Опыт экспедиции очень раскрепощает. Тут невозможно оставаться в стороне, ведь каждый день ты сталкиваешься с реальными людьми, поэтому нужно учиться как-то находить общий язык. Мы учились слушать, анализировать и идти на контакт, вне зависимости от того, разделяем мы веру или убеждения людей или нет».
Дмитрий Крихан, студент 4 курса ОП «Философия»
«Удивительно то, насколько разнообразна и необычна религиозная жизнь в Удмуртии. Истинное удовольствие наблюдать, как её нити переплетаются, создавая неповторимый узор. Жаль, что времени было так мало. За неделю с небольшим нельзя ничего успеть сделать. Нужен минимум месяц».
Борис Кнорре, руководитель экспедиции, доцент школы философии ФГН, старший научный сотрудник Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора
«Та заинтересованность студентов, которую я увидел, превзошла мои ожидания. Несмотря на насыщенную программу и необходимость разъездов в далекие от Ижевска деревни, студенты сумели включиться в процесс интервьюирования и в то, что на социологическом языке называется «вхождением в поле». Многие из участников сумели вникнуть в местную специфику конфессиональных сообществ, договориться с информантами, даже расположить их к себе во время беседы. Нас было много, иногда мы ехали на встречи достаточно большими подгруппами, – что создавало определенные сложности. Ведь информанты порой стеснялись излагать перед большим количеством людей информацию о сокровенных для них религиозных традициях, проблемах, надеждах и перспективах развития. Но в итоге нам никто не отказывал, и к концу беседы религиозные деятели обычно говорили уже с гораздо большей степенью открытости и доверия, чем в начале разговора.
Участникам экспедиции удалось выделить содержательную информацию из общего объема рассказанных историй и ответов на вопросы. Эта работа нашла свое отражение в полевых дневниках, аналитических справках и данном репортаже. Некоторые ребята уже составляют планы на то, чтобы использовать полученные данные в научных статьях. Осенью мы планируем также устроить круглый стол для обсуждения итогов экспедиции».
Текст: Ирина Барсукова, студентка 4 курса ОП «Медиакоммуникации»
При подготовке материала использовались данные полевых дневников участников экспедиции
