Майская экспедиция студентов Школы лингвистики в даргинские села
Студент, 3 курс
Когда я прибыл в аэропорт Внуково, чтобы оттуда отправиться в Дагестан, помимо приятного мандража перед скорой встречей с неизведанным, я чувствовал и некое волнение: всё же для меня это была первая работа в "поле". Изначально боялся, что по незнанию могу совершить какую-нибудь значимую ошибку, однако, смотря на полученные мною данные, сейчас я понимаю, что с поставленной задачей я справился и, возможно, даже внёс вклад в науку.
Наша экспедиция - это одна из многих социолингвистических экспедиций Школы Лингвистики в республику Дагестан. Основная задача этих экспедиций - пополнение материалов к Атласу многоязычия Дагестана - региона с самой высокой языковой плотностью во всей России.
В Дагестане нередка такая ситуация, при которой жители соседних сёл, находящихся в часе ходьбы друг от друга говорят на абсолютно разных, невзаимопонятных языках, но имеют регулярные экономические и социокультурные контакты друг с другом. В рамках проекта Атласа многоязычия Школа Лингвистики собирает информацию о том, как осуществляются сейчас и осуществлялись ранее подобного рода контакты: на каких языках говорят (и говорили) жители соседних сёл при общении друг с другом, какие языки, помимо родного, “принято” знать в селе, от каких социальных параметров это зависит и т. п. Особенно интересно, как представители разных народностей Дагестана взаимодействовали до повсеместного внедрения советского образования и, соответственно, русского языка - универсального lingua franca в республике.
Для того чтобы собрать интересующие нас социолингвистические данные, мы проводили интервью с местными жителями: расспрашивали их про то, какие языки знали они, а какие знали их родственники; записывали и важную для правильного понимания языковой ситуации личную информацию о человеке: к примеру, его род деятельности, сведения о том, жил ли он долгое время где-то еще помимо села и т. п.
Большинство людей встречало нас с крайней теплотой: им было приятно, что кто-то в Москве знает об их небольшом селе и хочет изучить языковую ситуацию в нём. Сельчане с удовольствием отвечали на все наши вопросы (даже на те, которые многим жителям Москвы показались бы чрезмерно личными), приглашали зайти к себе домой, неизменно накрывая для нас стол, и даже, бывало, дарили подарки. Так, в Москву из Урцаки я привёз гигантский пакет чая от простуды, который мне собрали заметившие моё подкашливание местные жители, а Саше Коноваловой в Кубачах даже подарили серебряное кольцо!
Так как местные жители были очень гостеприимными, домой мы всегда возвращались в хорошем расположении духа, несмотря на усталость, и уже там начиналась самая нудная и неприятная часть нашей работы - перенос записанной нами информации из тетрадок и диктофонов в компьютер. Благо её можно было скрасить пересказом забавных историй, которые мы услышали в течение дня от местных жителей.
Меня поразило то, как хорошо большинство местных жителей помнят своих бабушек, дедушек и даже более дальних родственников, которые уже давно умерли, как сознательно они относятся к своему многоязычию. Это очень помогло нам собрать много ценной и полезной информации в регионе. Основную трудность составляло то, что даргинские идиомы не всегда воспринимаются местным населением как отдельные языки, даже если понимание между говорами разных сёл полностью отсутствует. Из-за этого не всегда получалось спросить напрямую, владеет ли человек языком Х (как это было в большинстве предыдущих экспедиций). Иногда нам приходилось прибегать к более изощренным методам получения этой информации. К примеру, для того чтобы выяснить, понимает ли человек акушинский (северно-даргинский идиом, на базе которого построен литературный даргинский язык) порой приходилось просить его прочитать и перевести нам даргинскую газету или спросить, слушает ли он даргинское радио и хорошо ли понимает, как там говорят.
Дагестан стал для меня необычным открытием на карте России. От внушенных нам в центральной России стереотипах о закрытости и несговорчивости горцев не осталось и следа. Дагестан - это отличное место для туристов, любящих путешествовать по ранее неизведанным тропам.
Студент, 1 курс
В мае 2019 года я впервые поехал в лингвистическую экспедицию. Если точнее, то для студентов это была социолингвистическая экспедиция: мы изучали не столько сами языки (хотя все студенты на обратном пути гордо произносили сложный даргинский звук [k’]), сколько их взаимодействие в определенной местности.
Мы остановились в селе Урцаки. Больше всего меня вдохновляло, что не только мы, но и вообще ни один лингвист из ВШЭ не приезжал в это село с научной целью до нас.
Будучи неопытным первокурсником, я побаивался, что не пойму ничего из того, что мне нужно будет сделать во время поездки. Но наша задача выглядела достаточно просто: нам нужно было общаться с местными жителями и расспрашивать их о житье-бытье.
Конечно, наши разговоры должны были вести к нужным ответам, которые вечером мы вводили в соответствующую таблицу. В таблице в основном были столбцы с названиями местных языков и диалектов. Если человек понимал язык, но не говорил на нем, мы ставили единичку в графу "понимал, но не говорил" и так далее. В зависимости от села мы меняли их набор, опираясь на ближайших соседей.
Наши собеседники полностью оправдали легенды о кавказском гостеприимстве. Еще на совещании по поводу экспедиции, на вопрос, чем мы будем питаться, Нина Роландовна со вздохом ответила, что между завтраком и ужином придется поесть не раз и не два. В первый же день, когда мы с Машей опрашивали информанта, он после очередного вопроса помолчал, а потом сказал: "Вы же остаетесь у Магомета? Я отправлю вечером сына, приходите на ужин, там будет легче ответить".
Очень часто диалоги переходили на совершенно иные темы: местные легенды, истории из жизни… Короче говоря, занимались мы примерно тем же, что и Шурик в “Кавказской пленнице”, только, разумеется, среди студентов действовал сухой закон. Поэтому птичек нам жалко не было.
Моя любимая легенда - о том, как Гора Клятвы получила свое название. Два соседних села - Сутбук и Бакни - поспорили, чья это земля. Старейшине Сутбука предложили поклясться на Коране в доказательство, что гора принадлежит им. Он согласился и, отправляясь на гору, он насыпал себе в сапог песок, собранный в Сутбуке. Когда он клялся, он сказал: “Если земля под моей ногой - не моя земля, то пусть Аллах поразит голову под моей папахой”.
Один из жителей села Ураги рассказал нам эту легенду, добавив, что под свою папаху старейшина на всякий случай положил головку лука. Таким образом, видимо, даже если Аллах не купится на его хитрость, то он, воспринимая все буквально, сможет поразить только луковицу. Очень трогательно, что этот хитрец рассчитывал на нерушимую честность своего покровителя.
Ну и конечно сложно, говоря о Дагестане, не сказать ничего про горы. А горы были ошеломляюще красивыми. Мне кажется, никакие фотографии не смогут передать всю мощь долин Дагестана.
По дороге в село наш водитель остановился, чтобы показать местную достопримечательность - Гору-Пушкин. Говорят, что контур горы напоминает профиль Пушкина, но честно вам скажу, эта гора похожа на Пушкина в той же степени, в которой Пушкин похож на любую гору. Мы, конечно, вежливо покивали и поехали дальше.
А еще оказалось, что покупать аварскую папаху, когда у тебя черные кудри - это пустая трата денег. Когда я ее надел, никто не заметил.