Доклад старшего научного сотрудника Музея Востока Михаила Николаевича Бутырского
Аннотация доклада:
В развитии византийской нумизматической иконографии вычленяются несколько этапов, соответствующие принципам изобразительного решения монеты (золотого солида, затем иперпирона) и её восприятию эмитентом и пользователем. Одним из движущих стимулов этого развития следует полагать менявшуюся со временем степень вовлечённости монеты в символический акт богообщения и наделение её чертами предмета личного благочестия – иконичностью и иконоподобием.
Возможность такой эволюции была обусловлена пониманием самой монеты как носителя сакрализованного «образа власти». Его основной компонент – портрет с именем монарха – несмотря на малые размеры и условное сходство, представлял живого правителя-эмитента. Связь между портретом на монете и изображённым оказывалась столь же имманентной и действенной, как между иконным образом и его прототипом.
Со второй половины IX в. облик золотой монеты определяет религиозно-государственная символика, выстроенная в соответствии с принципом образного антропоморфизма. Денежный знак со штемпельным отпечатком (лика Спасителя, Богородицы, святых) воспринимался современниками как парадигма иконного образа, точное подобие идеального прототипа-протографа. Сакральную полноценность отпечатка, наряду с иконографией, гарантировал и должный качественный уровень его исполнения. Первоначально латентное, иконоподобие монеты с Х в. могло удостоверяться на вербальном уровне, инвокативной легендой. Инвокация обнаруживает неявное тождество византийской монеты святому образу, которое можно полагать одной из её постоянных особенностей в этот период.
На пике функционального иконоподобия (X-XI вв.) монета была превращена в реальный инструмент личного благочестия правителя, созданный посредством объединения зримого образа святого и легенды-инвокации, призывающей о помощи эмитенту-государю. Этой цели прямо служит оформление милиарисиев, их фракций, некоторых золотых эмиссий.
С XII в. монеты крупного достоинства утрачивают иконоподобие, в первую очередь, за счёт изменившей формы, ставшей выпукло-вогнутой, что влекло за собою и снижение качества воспроизведения штемпелей. К середине XIV в. монетные изображения, не утрачивая тематической связи с церковным искусством, воспринимались вполне рационалистически. Обратной стороной этого процесса стало расширение иконографического репертуара за счёт новых, ранее никогда не задействованных решений символико-повествовательного характера.