Ересь… Ересь!! Ересь?? Дискурсы «еретического» и проблема религиозного насилия в христианских традициях (Средние века и раннее Новое время)
13 июня 2019 года в Центре франко-российских исследований в Москве состоялся очередной исследовательский семинар (воркшоп) из серии «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени» (проводятся Лабораторией медиевистических исследований, Центром Украинистики и Белоруссистики МГУ и Центром Франко-российских исследований). Как и несколько последних встреч, воркшоп был посвящен проблеме религиозного насилия, и в этот раз основное внимание было уделено дискурсам «еретического»: тому, что считалось ересью и что предопределяло применение насилия по отношению к еретикам. В центр соответствующей «анкеты» поставлены следующие вопросы:
- Как именно определялись критерии «еретического» в восточно-христианских и «латинских» культурах Европы в Средние века?
- Почему «еретиков» считалось нужным преследовать?
- Есть ли основания утверждать, что в историческом опыте Византии и средневековой Руси представления о «ереси» выстраивались не так, как и в истории средневекового латинского Запада?
- Насколько велики и в чём именно состояли эвентуальные различия?
Семинар начался с доклада Елены Шаповаловой, посвященного Бернару Палисси – «‘еретику’ на службе христианнейших королей». Он был придворным художником при французском дворе в течение длительного времени во второй половине XVI века. Например, именно его авторству принадлежит проект грота для замка Тюильри, выполненный по заказу Катерины Медичи.
До того же, как стать протеже королевы-матери, он пользовался покровительством герцога Монморанси, который позже вошел в историографию как один из лидеров католического движения – наряду с герцогом де Гизом. При этом Бернар Палисси был протестантом, о чем представителям королевской семьи было прекрасно известно: из-под его пера в 1560-х годах даже вышли несколько трактатов, в которых он неприкрыто выражал свои взгляды. Однако несмотря на эскалацию религиозных войн Палисси продолжал сохранять свое место при французском дворе и творить во имя прославления королевской семьи. Так, репрезентация власти христианнейших королей оказалась частично в руках протестанта, а линия кальвинисткой эстетики и, в некотором роде, протестантское искусство прижились при французском дворе. При этом и то, и другое во многом продолжало идеи Возрождения.
Особый интерес по словам Е. Шаповаловой представляет то, что меценаты-католики – сначала герцог Монморанси, потом Катерина Медичи и ее сыновья-короли – как кажется, не возражали против его религиозных воззрений и стремились всячески пресечь преследования своего придворного мастера: в 1563 году Монморанси помог Палисси избежать тюрьмы, а во время Варфоломеевской ночи он, будучи протеже королевы-матери, уехал на время из Парижа. Благодаря этому Палисси успешно пережил страшные события 24 августа 1572 года и продолжил пользоваться покровительством двора. Только в 1586 году он был – как гугенот – приговорен Лигой к изгнанию из Парижа, однако не последовал предписанию. Поэтому будучи вторично пойманным в 1588 году был приговорен к смерти, замененной пожизненным тюремным заключением. В этот раз занимающее уже чуть менее надежное положение королевская семья не уберегла его темницы. В 1589 году Палисси скончался. Существуют не совсем верифицируемые сведения о том, что сам король навещал Бернара Палисси в тюрьме и призывал сменить вероисповедание. Так или иначе, история жизни Бернара Палисси и его взаимоотношения с высокопоставленными католиками в условиях противостояния между гугенотами и католиками проливает свет на проблему религиозно мотивированного насилия, или точнее (в данном случае) – его отсутствия.
Второй доклад продолжил линию «религиозного (не-)насилия», но уже на Востоке христианского мира. Доклад Дмитрия Косоурова был посвящен ереси тондракитов в "византийской" Армении X-XI вв. Основателем движения тондракитов был Самбат Зарехаванци, а название свое оно получило по наименованию местности, где оно возникло: от имени горы Тондрак в окрестностях озера Ван.
Хотя в советской историографии тондракиты считались антифеодальным движением, сейчас в историографии нет четкого понимания того, что собой представляло религиозное учение тондракитов. Однако на основании ряда средневековых источников, в том числе и за авторством Григора Нарекаци и Григора Пахлавуни, можно выделить отдельные его черты, которые позволяют говорить о некоторых пересечениях с павликианством, солнцепоклонством и даже манихейством. При этом способы борьбы с еретиками, осуществлявшейся армянским государственным деятелем Григором Пахлавуни, не укладываются в полной мере ни в армянскую, ни в византийскую правовую традицию, как она описана в Эклоге Льва III Исавра. Так, в соответствии с византийскими практиками еретики подлежали смертной казни, а постановление Армянской церкви, принятое на Двинском соборе 719 года, предписывало избегать любых сношений с еретиками. В соответствии с этими предписанием армяне не должны были иметь никаких контактов с еретиками, а те в свою очередь подвергались клеймлению «лисьим знаком». При этом по всей вероятности своим названием клеймо обязано отсылкой к 15 стиху Песни песней: «Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники; а виноградники наши в цвете». Эта мера вполне, как кажется, могла быть в некотором роде гражданской казнью, в результате которой еретик как бы умирал для общества. Однако Григор Пахлавуни, хотя и сжигал дома тондракитов и очистил от них часть территорий, все-таки считал возможным крещение покаявшихся еретиков, причем покаяние должно было происходить вне храма. Более того, есть основания полагать, что армянский чиновник даже не прибегал к практике клеймления: во всяком случае, в случае отказа тондракитов от покаяния он призывает проклинать их, но не указывает на необходимость их казни или клеймления. Безусловно, в этом свете интересным является и то, что в своих сочинениях Пахлавуни не называет тондракитов еретиками, обходясь обозначением их как «они», «прокаженные» и т.д. Зато в уже позднее добавленных заголовках тондракиты порой именуются «манихеями». Все это ставит вопрос о том, кем тондракитов считали современники: еретиками или не-христианами.
Доклад Д. Косоурова породил активную дискуссию, в которой, помимо прочего, обсуждался вопрос о том, что в византийском опыте определяло отнесение того или иного движения к ереси и что под «ересью» понималось в «ересеологии». Артемием Стрелецким было отмечено наличие двух традиций в византийском мире – одной, восходящей к Епифанию, который считал еретиками всех не-православных и возводил их к существовавшим до Христа верованиям, по сути приравнивая еретиков к нехристианам; и второй, в соответствии с которой еретики – это неправильно верующие христиане.
Организаторы надеются, что разработка поставленных вопросов продолжится в серии семинаров, посвященных религиозно мотивированному насилию в латинском и православном христианском мире.
Е. Воробьева, стажер-исследователь ЛМИ ВШЭ.