Готы в сравнении: восточногерманские сообщества между Балтикой, Черным морем и Западом

В начале ноября Лаборатория медиевистических исследований провела международную конференцию «Готы в сравнении: восточногерманские сообщества между Балтикой, Черным морем и Западом». Публикуем репортаж Александры Шуриновой.

5-6 ноября 2019 года состоялась конференция «Готы в сравнении: восточногерманские сообщества между Балтикой, Черным морем и Западом» (The Goths Compared: East Germanic communities between Balticum, Pontus and the West), организованная Лабораторией медиевистических исследований.

Первый день заседаний был открыт докладом профессора Перуджинского университета Карлы Фаллоумини, посвященным работе над новым изданием корпуса готских письменных памятников. Необходимость данной работы стала очевидной благодаря находкам новых письменных памятников: Болонского фрагмента (Gothica Bononiensia) и крымских граффити на готском языке. В своем выступлении профессор Фаллоумини постулировала основные стадии проводимой работы: оцифровка и обработка готских палимпсестов, выполняемая совместно с австрийскими коллегами из CIMA (The Centre of Image and Material Analysis in Cultural Heritage), а также перечитывание и подготовка известных нам текстов и критического аппарата к ним. Однако не только современные технологии могут приблизить нас к более точному изданию памятников готской письменности. В ходе доклада профессор представила следующий метод, позволяющий установить наиболее близкие к изначальному переводу библейских текстов на готский язык морфологические формы в случае наличия нескольких редакций и разночтений. Так как исследователями установлено, что большая часть Библии была переведена на готский язык практически дословно, то, проводя сравнительно-лингвистический анализ готских текстов с греческими, можно выделить наиболее близкие к изначальному переводу формы слов. Подобные изыскания не только уточняют перевод памятников готской письменности, но и позволяют исправить неточности, допущенные в изданиях Вильгельма Штрайтберга, а также дают ценную информацию о развитии готской письменности и языка.

Следом прозвучал доклад профессора Аренда Квака “Terminology in the Gothic and West-Germanic psalms”. Псалмы были важной частью средневековой монастырской традиции. Известно, что Карл Великий приказал всем монахам читать псалмы на латинском языке, однако многие из них плохо знали латынь, поэтому появились первые глоссы и комментарии к псалмам на западногерманских языках. В словах этих языков часто встречаются готские корни, которые, тем не менее, иногда не совпадают по значению с исходными вариантами слов.

В докладе были проанализированы некоторые цитаты из псалмов, сохранившихся в Библии, переведенной на готский язык Вульфилой. Все приведенные примеры можно разделить на три группы. К первой относятся слова, которые перешли из готского в западногерманские языки и сохранили свое значение: например, в псалме 21:9 встречается слово «wili», перешедшее практически во все западногерманские языки («will») и сохранило исходное значение «воля». Ко второй группе относятся слова, которые перешли в западногерманский язык (или языки) в другом значении: в псалме 11:2 слово «airkns» используется в значении святость, тогда как в древневерхненемецкий оно приобретает значение «выдающийся». К последней группе относятся готские слова, которые перешли в западногерманские языки лишь частично: готское слово «matjan» — практически не встречается в западногерманских языках в исходном виде, но его корень «mat» (еда) сохранился в исходном значении.
Таким образом, готский язык оказал большое влияние на формирование западногерманских языков. Готский текст сохранил более древние корни, чем западногерманские варианты. Однако многие корни, пришедшие из готского в западногерманские языки, приобрели новые значения или же не прижились вовсе.

Доклады Андрея Виноградова (ЛМИ НИУ ВШЭ) и Максима Коробова были посвящены христианской идентичности в готских надписях. С одной стороны, важно отметить то, что авторы Мангупской надписи IX века были знакомы с переводом Библии Вульфиллы, что намекает на существование некоего «готского мира», а перевод семьдесят шестого псалма на готский язык в этом граффити может свидетельствовать о существовании литургии на готском. С другой стороны, надписи из Мангупа и Бахчисарая, по мнению докладчиков, могут быть прочитаны как акростихи, заключающие в себе никейскую формулу «Иисус — Господь», что, по-видимому, говорит о том, что арианство к моменту создания этих надписей было забыто. Важно отметить также появившиеся свидетельства о готском календаре. В отличие от византийцев, готы отсчитывали неделю с понедельника. Такая же система встречается у славян и некоторых народов северного Кавказа, и, возможно, именно готы были мостиком между ними.

Доклад А. В. Муравьева был посвящен одному из чудес, содержащихся в житии эдесских мучеников Гурия, Самона и Авива: чуду о праведной Софии и ее единственной дочери Евфимии. Особенно интересно оно участием в нарративе загадочного «готского» воина, прибывшего в Эдессу в составе имперских вспомогательных войск (вероятно, в конце IV–V вв.). Ни имени, ни описания внешности воина в житии не содержится, однако с самого начала он называется вероломным. В Эдессе он просит Софию отдать ему свою дочь в жены и подносит ей золотые украшения в знак того, что не имеет жены и детей, а также клянется у гробницы святых. София соглашается, и «гот» с Евфимией отправляются на его родину; по дороге, однако, он признается в том, что уже имеет жену, и сообщает о «готском обычае» убивать «временных жен», которой оказалась Евфимия. Она становится служанкой в доме воина; его жена отравляет ребенка, которого Евфимия принесла от него, однако затем сама погибает от ее рук. Евфимию помещают в могилу вместе со своей хозяйкой, но вмешательством святых она переносится назад в Эдессу.

Житийный рассказ не позволяет сколько-нибудь уверенно установить этническую принадлежность «гота» и природу его вероломства (вызвано ли оно требованиями нарратива или тем, как воспринимал готов составитель жития): с одной стороны, обычай положения рабов в могилу хозяина может свидетельствовать о том, что «гот» принадлежал к какому-либо германскому народу; с другой стороны, институт временных жен был при определенных условиях допустим в исламе — однако неясно, применима ли здесь эта параллель; наконец, у сирийских лексикографов XIII–XIV вв. также встречается этноним «готский», однако используется он очень широко, применяясь к различным территориям, расположенным к северо-востоку от Сирии (в частности, к Грузии).

Петр Шувалов остановился на анализе XI книги “Об обычаях и способах ведения войны различных народов” трактата Псевдо-Маврикия “Стратегикон”. В данной книге поочередно описываются способы видения войны с персами, скифами, светловолосыми и склавами, а также обычаи этих народов. Автор доклада предпринял попытку текстуального анализа текста с разделением его на уровни, в тексте присутствуют интерполяции разного времени и текстуальные параллели между главами, чтобы определить описание какого этноса могло подразумеваться в изначальном варианте главы.
Автор пришел к выводу, что исходный текст третьей главы имел минимум двух редакторов, которые вносили различные правки: они отличаются по стилю, интересу к военным описаниям, использованию клише и идеологической составляющей. Вероятно, третья глава была написана под влиянием первых двух глав (персы и скифы) XI книги и с использованием риторических оборотов и клише из них. Возможно, это объясняет, почему в описание светловолосых попало, что они сражались как верхом, так и в пешем строю, либо же в данной главе речь идет не про франков и лангобардов, как указано в заглавии главы.
Автор доклада также отмечает, что расширенные версии заглавий глав (“Как следует приспосабливаться к светловолосым народам, таким как франки, лангобарды и другие с подобным образом жизни) являются позднейшими редакциями. Первоначальный же вариант заглавий должен быть одночастным как у первой главы в книге (Как следует приспосабливаться к персам). Автор заключает, что беловолосые в трактате не отражают реалий франков или лангобардов кон.VI - нач. VII вв. Вероятно же речь идет, либо про готов, либо про другой народ.

Доклад Яны Беспальчиковой был посвящен системе матримониальных связей, выстроенных готским королем Теодорихом Великим в Европе на рубеже IV-V вв. и нашедших отражение в «Вариях» Кассиодора – главном источнике по изучению жизни и деятельности этого правителя. Основной тезис докладчицы заключался в том, что за способами описания родственных связей в реконструируемых посланиях Теодориха, его озабоченностью темой родства и конструированием собственного образа как главы большого семейства стоят германские и – уже – остготские представления о родстве.

Кратко охарактеризовав исследуемый источник, Яна Евгеньевна проанализировала некоторые пассажи из писем Теодориха, сохранившихся в составе «Варий», и пришла к выводу, что в них готский правитель последовательно создает свой образ, который обладает следующими важными чертами. Теодорих изображен как глава большого семейства, который собственными действиями положил начало династическим бракам, взяв в жены принцессу амалов, который разрешает родовые споры, подает правильный пример поведения, дает советы и наставления своим номинально равным по статусу «коллегам» – лидерам других германских племен.

Этот образ, однако, по мнению докладчицы, нельзя считать исключительном продуктом Кассиодоровой риторики: за ним стоит вполне определенная «реальность», а именно – германские представления о родстве. Теодорих считает родственные связи одной из важнейших политических категорий, что подтверждается сохранением практики кровной мести, отсутствием войн между братьями в клане амалов, «уважительным» отношением Теодориха к своей жене, которое объясняется тем, что готский правитель, несмотря на отсутствие мужского наследника, никак не покушался на ее статус супруги.

Наконец, о специфическом, остготском происхождении этих представлений говорит сравнение терминологии, используемой для описания категорий родства, в остготском языке с аналогичной системой терминов в языке западногерманских племен, которое демонстрирует их существенную разницу. Матримониальные стратегии правителей из династии Меровингов соотносятся с терминологической системой западногерманских языков, в то время как в случае со стратегиями поведения Теодориха наблюдается противоположная картина.

Главный вывод исследовательницы из Санкт-Петербурга сводится к тому, что анализ терминологии родства в готском языке, сравнение матримониальных стратегий поведения Теодориха и франкских правителей доказывают, что за созданным Кассиодором образом Теодориха лежит определенная «реальность», отражающая германские и – уже – остготские представления о важности родства.

Следующий докладчик, Никита Храпунов, предпринял попытку проанализировать историю изучения крымских готов и, шире, в целом средневекового Крыма со второй половины XVIII в. по настоящее время.
Первые попытки научного изучения средневековой истории Тавриды относятся к концу XVIII – началу XIX вв. – после присоединения полуострова к Российской империи и триумфального вояжа Екатерины II Крым активно начали посещать европейские путешественники и ученые, которые восхищались многочисленными древними памятниками и отмечали огромные возможности для археологического изучения истории региона. Однако, их внимание в основном было обращено к античности и мусульманскому периоду, так что наследие крымских готов долгое время или вовсе не изучалось, или рассматривалось опосредованно и только в связи с другими культурами. Например, знаменитые средневековые пещерные города Крыма одни путешественники того времени относили ещё к древнегреческой эпохе, а другие – связывали с византийской и древнерусской традициями.
В 1802 г. С. Сестренцевич опубликовал первую общую работу по истории Крыма, написанную по заказу императора Александра I. В своей «Истории Тавриды» Сестренцевич затронул и проблему крымских готов, которые, по его мнению, были первым из племен тавроскифов, и поэтому именно Крым был родиной многих германских племен, распространившихся впоследствии на другие территории. Эта работа привлекла внимание ученых, и началось активное изучение крымских древностей – издавались не только тексты, но также планы и зарисовки археологических объектов. Во многих работах крымским готам уделялось особое внимание. Так, Ф. Дюбуа, составивший множество описаний и рисунков крепостей и древних поселений Крыма, дал новую интерпретацию текста Прокопия Кесарийского и предложил считать слова о «длинных стенах», построенных императором Юстинианом для защиты от готов, метафорой, которую Прокопий использовал для обозначения цепи из нескольких крепостей; а митрополит Макарий в своей «Истории русской церкви» включил церковь крымских готов в общую церковную историю и попытался показать наличие тесной связи между готским и славянскими языками. Также публиковались тексты исторических источников, связанных с крымскими готами – например, в 1912 г. В. Васильевский опубликовал перевод жития св. Иоанна Готского, в котором отражены отношения между Готией и Хазарией в VIII в. На местах античных и средневековых поселений и крепостей проводились археологические раскопки.
После революции 1917 г. и периода гражданской войны, которые оказали крайне негативное влияние на изучение крымской истории, исследования были продолжены –раскопки возобновились, и теперь к ним часто привлекались специалисты новых научных направлений (таких как, например, антропология). Во время Второй мировой войны, когда большая часть полуострова была оккупирована, многие готские артефакты, хранившиеся в крымских музеях, были вывезены в Германию или утеряны. После войны ученые вернулись к изучению древней истории Крыма, однако исследования в области истории крымских готов фактически находилось под запретом, так как их существование оспаривалось и даже предпринимались попытки представить его выдумкой немецких оккупантов.
В заключении Н. Храпунов отметил, что только падение СССР освободило ученых от жестких идеологических рамок и позволило свободно заниматься изучением историей средневекового Крыма и, в частности, крымских готов, и подчеркнул, что в последние годы эта тема стала одной из самых исследуемых