"Человек, который пошел на филологический факультет, так или иначе будет присутствовать в науке"

Елизавета Сенаторова окончила ОП «Филология» в 2019 году и магистратуру «Цифровые методы в гуманитарных науках» в 2021 году. После окончания НИУ ВШЭ Елизавета поступила на PhD программу «Славистика» в Университет Иллинойса, Урбана-Шампейн в США. Студентки НИУ ВШЭ подготовили интервью с Елизаветой, чтобы узнать преимущества образования в Вышке, нюансы студенческой жизни, а также чем может заниматься филолог во время обучения и после окончания университета.

Елизавета Сенаторова

Елизавета, расскажите, пожалуйста, про поступление в Вышку – какие предметы сдавали, какие баллы были?

Я поступала в 2015 году. Тогда вступительными экзаменами были русский язык, литература, английский язык и математика. Первые три были основными. Я сдавала их в формате ЕГЭ, но вообще я была олимпиадницей и поступала по Всероссийской олимпиаде школьников. По ЕГЭ я набрала не очень много баллов, завалила английский, а все остальное сдала баллов на 90. Если бы не олимпиада, я бы училась на коммерции, так как английский у меня был довольно плохой.

Всероссийская олимпиада дает возможность поступить в любой ВУЗ, Вы рассматривали какие-то другие институты или направления?

Помню, что результаты олимпиады были озвучены в апреле, тогда я уже знала, что заняла призовое место и проходила на любой гуманитарный факультет. Но я была больше литературным персонажем и не хотела заниматься журналистикой, поэтому рассматривала филологические факультеты. 

Помню, как ходила на дни открытых дверей, разговаривала со своими старшими друзьями, которые закончили МГУ, РГГУ, но из Вышки у меня никого не было. После того как сходила в МГУ, я поняла, что это слишком сложный для меня вуз, потому что нужно сразу определиться на какую кафедру ты идешь, а мне было интересно все: и Древняя Греция, и Средневековье, и 20 век. МГУ отпал сам собой. Более того, мне говорили, что образование там становится все более и более консервативным, уровень падает. О Вышке я ничего не знала, кроме того, что там были хорошие преподаватели, так что мне нечего было терять. Я поступала по принципу исключения, скорее.

После 3 курса была какая-то специализация в ВШЭ на филологии?

Когда я училась, не было разделения на направления. Мы с первого курса изучали русскую и западноевропейскую литературу, абсолютно все периоды. Направление определялось тем, какой научно-исследовательский семинар на протяжении года ты посещаешь. Необязательно было посещать один и тот же семинар, так как он каждый год меняется, ты не обязан сидеть в одном и том же научном поле. Ты можешь менять научных руководителей. Конечно, считается, что, когда ты работаешь с одним научным руководителем это лучше, потому что вы знаете друг друга, знаете поле деятельности, определились с темой.  В общем, у нас не было разделений на кафедры. И Возрождение, и Средневековье в европейской литературе, и 19, 20 век в американской все равно был у тех, кто фокусируется на русистике, как я, например.

Бакалаврская программа «Филология»

Магистерская программа «Цифровые методы в гуманитарных науках»

Для Вас было большим преимуществом того, что разделений не было, и Вы могли заниматься разными направлениями? Может какие-то еще преимущества или недостатки вы назовете?

Система параллельного изучения текстов очень интересная. Это очень здорово сделано, потому что ты можешь изучать как развивается литература в глобальной истории, а не в изолированном мире. Ты можешь понимать, откуда идут тенденции, почему развивается романтизм в России, как влияет французский экзистенциализм на русскую прозу, условно говоря, или французский декаданс скорее на русский модернизм. Это очень здорово, когда ты параллельно изучаешь тексты из одного и того же периода в разных странах. Но также есть и свои минусы. Например, в конце 19 века было очень много объемных романов и в России, и на Западе, ты проходишь все это «галопом по Европам». Так было на 3 курсе 2 семестра, ты должен выработать определенный навык – читать тексты за один день. Конечно, когда ты читаешь «Красное и черное» и параллельно читаешь «Бесов» Достоевского, у тебя мало, что откладывается. Откладывается до экзамена, после много теряется. Это очень напряженное. У нас было интенсивное обучение, мы постоянно уставали, многие выгорали, у многих были нервные срывы и так далее. То есть физически не можешь это вывозить, это очень тяжело. Также строго оценивают. Считают, что человек, который пошел на филологический факультет, так или иначе будет присутствовать в науке: участвовать в конференциях, публиковаться, может быть преподавать, поэтому к нам довольно строго относились.

У Вас был любимый преподаватель, который запомнился, и вы с теплотой вспоминаете его пары?

Я была одной из тех студентов, у которых были хорошие отношения с преподавателями. Сложно выделить конкретного человека. Очень многие повлияли на меня, вдохновляли меня и из молодого поколения, как Алина Сергеевна Бодрова, Павел Федорович Успенский, Алексей Владимирович Вдовин. Им тогда было чуть больше 30. Они постоянно выступали на конференциях, рассказывали новые методы, которые обсуждаются за рубежом. Это очень круто, потому что понимаешь, что научное сообщество существует, в него можно попасть. Они очень вдохновляли. У меня были потрясающие преподаватели по языку – Анна Ароновна Сабашникова по итальянскому и французскому, Владимир Павлович Авдонин по французскому. Тот подход к изучению языка, мне кажется, самый лучший. Помимо того, что мы учили грамматику, диалоги наизусть, слова, писали кучу диктантов, сдавали экзамены, параллельно было чтения текстов итальянских и французских.

Теперь я могу хвастаться, что я читала в оригинале Данте, Экзюпери, Мериме, Камю и так далее. Их уроки я вспоминаю с огромной теплотой. Сейчас мне этого не хватает.

Как я знаю, Вы продолжили образование в магистратуре «Цифровые методы в гуманитарных науках»? Как связан выбор такой непростой магистратуры?

Я спрашивала у разных людей, как им «живется» в магистратуре на филологии. Я понимала, что оставаться в одном и том же месте еще на 2 года не очень хороший шаг, преподаватели все знакомые. Я боялась того, что я не смогу развиться еще в какой-то области. Во-вторых, я уже понимала, что я вообще умею к концу 4 курса: быстро читать, довольно быстро писать, анализировать, разговаривать на разных языках, но все это такие вещи, которые очень непрактичные. Я ничего не умею делать руками, умею только головой. Знаете, как людям хочется сделать крафт, хочется какое-то хобби иметь. Мне тоже хотелось чего-то рукотворного. Я осознавала, что я интересуюсь наукой, но у меня были математические незакрытые гештальты еще со школы. В целом, у меня всегда было математическое мышление. У меня был шанс стать подопытным кроликом, так как программа только открывалась. Была возможность закрыть гештальты и научиться что-то делать руками. У Вдовина и Успенского был потрясающий НИС по канонам, где мы читали много современных теоретических европейских и американских работ. Есть такой автор Франко Моретти, который занимается, сейчас я бы сказала, что это Digital Humanity, но тогда для меня это было просто новый подход, новое веяние, глоток воздуха. Мы читали его книгу, которая меня очень вдохновила. Мне хотелось делать тоже самое: составлять социальные сети персонажей, выделять тематические блоки из 10 000 произведений, все это визуализировать. Мне захотелось что-то более творческое.

В Вышке функционируют научные и проектные лаборатории. Вы как-то были задействованы в их работе?

Я узнала про лаборатории, когда училась в магистратуре. Например, Лаборатория по древнерусской литературе была в соседних дверях, где я училась. Все зависит от того какая лаборатория, потому как она может быть ориентирована на студентов, а могут быть лаборатории с научными ставками, где ты занимаешься наукой, участвуешь в проектах, публикуешься. Я бы хотела участвовать во втором варианте, так как первого в моей жизни хватило. Я слышала на лингвистике есть разные лаборатории. Где проводят эксперименты, и они хорошие результаты получают, но я не участвовала.

На всех факультетах есть обязательные учебные проекты и обязательные места стажировок. Как обстояли дела в Вашей магистратуре и бакалавриате?

На филологии очень большой выбор. Я помню, ребята проходили практику в музее Булгакова на Патриарших прудах, некоторые проходили в Мемориале, что стало для них таким ключевым событием в жизни. Они продолжают работать там сейчас, после уже выпуска. На бакалавриате мы могли предлагать собственные практики, которые могли бы засчитываться как лингвистические, если они были связаны с языком. Например, я проходила 2 месяца стажировки в музее Гараж. Я работала как переводчик для французских художников, когда была выставка искусства. Потом я описывала свой опыт, мне засчитали эту практику, меня не курировал человек из Вышки, но в Гараже мне написали рекомендацию. В магистратуре у нас есть различные проекты, они длятся по 2 года каждый, то есть на первом курсе ты выбираешь проект, в котором будешь задействован. Обычно получается так, что или руководитель проекта ищет людей, которые хотят реализоваться, или люди сами приходят. В наш первый выпуск было довольно много разных проектов: «Отечественные записки», был проект про исландские языки, проект по Льву Толстому, по его письмам и фотографиям, был мой проект, в котором я участвовала с моей однокурсницей и участвую до сих пор про поэтессу Елену Шварц (создание цифрового собрания сочинений). У нас эти проекты были с первого курса, мы их делали до конца первого семестра второго, создавали сайты с ними. Планируется, что эти сайты должны быть выложены в интернете, люди смогут ими пользоваться.

У Вас была насыщенная жизнь в университете, совмещали ли вы ее с работой? Если да, то как все успеть, с какого курса начинать?

Скорее нет, я была из тех, кто считает, что в начале лучше поучиться, а потом поработать. Если у меня была работа, то это репетиторство по литературе и русскому, но у меня было очень мало учеников. Я боялась, что я просто не вытяну. Я бы не сказала, что я была перфекционистом, я не страдала из-за низких оценок, но я всегда старалась готовиться к парам.  

Хотела спросить про яркие моменты, которые были за шесть лет учёбы. Думаю, много накопилось, чем можно поделиться?

Мне кажется, у меня было мало студенческой жизни на бакалавриате – никуда особо не ходила. В магистратуре этого было больше, потому что отношение уже было немного другое к студентам. Дистанция между преподавателем и студентом стала короче, но субординация всё равно соблюдалась несмотря на то, что с некоторыми преподавателями были на «ты».

Самые яркие воспоминания из магистратуры, когда мы с ребятами собирались в баре и говорили обо всём. Договориться о том, что мы пойдем на пикник всей нашей когортой, заказать пиццу в наш центр, пока мы обсуждаем какой-то общий проект. И эту пиццу всегда оплачивал преподаватель, что было очень приятно. Ты чувствуешь себя таким птенцом, о котором всё ещё кто-то заботится. Это, пожалуй, самые теплые воспоминания.

С бакалавриата, я помню, что у нас было несколько очень классных поездок. Например, ездили смотреть на монастыри в Переславль-Залесский с Александром Львовичем Лифшицем, Федором Борисовичем Успенским и Анной Феликсовной Литвиной. И потом ещё в марте на третьем курсе мы ездили в Тулу к Толстому в Ясную поляну с Майей Александровной Кучерской и Яной Сергеевной Линковой. И, конечно, дом Пастернака с главным пастернаковедом нашего факультета, Константином Михайловичем Поливановым. Иногда были поездки на день-два, и они тоже скрашивали напряженную студенческую жизнь.

Что касается Америки, какие поездки сейчас в Вашей жизни присутствуют или это осталось в России?

Когда я только приехала, глава нашего департамента пригласила всех с нашего факультета к себе домой. И мы на заднем дворике прекрасно тоже ели пиццу, пили вино и обсуждали собственные судьбы, интересы, планы и так далее. Также она как-то пригласила нас всех в кафе обсудить как живется человеку, который только что приехал из России. Также за время обучения у меня было уже довольно много поездок и буквально недавно я вернулась из Филадельфии с конференции AATSEEL. Тут такие поездки уже с конференциями связаны.

Был ли страх перед переездом, что вас не примут?

Было страшно и очень грустно, потому что все друзья в Москве. Сейчас у меня есть хорошие друзья в Америке, но они все в других штатах. А здесь я понимала, что приезжаю в Чикаго, еду в город, где мой университет и я здесь совсем одна. Хотя это тоже оказалась не совсем правда. Я не боялась за то, что меня на факультете не примут, потому что я разговаривала с преподавателями до переезда и сразу было ясно, что это люди, которые понимают, что у них появляется еще один PHD-студент во время пандемии и из России. Они понимали, что это всё очень тяжело для меня, тяжело перебраться из России в Америку. Поэтому они ко всему подходили с пониманием и готовностью помочь.

Я несколько боялась менталитета и до сих пор в чем-то его побаиваюсь, потому что он очень радикальный. И, конечно, очень непривычно заходить в здание, где на дверях висит знак «С оружием запрещено», потому что в Америке легализовано оружие, и это напрягает. В целом, не во всех городах можно чувствовать себя спокойно. В Москве я везде, где бывала, чувствовала безопасность.

Был страх, что я не найду того, с кем можно будет просто потусить. Но сейчас уже начался второй семестр и круг людей, с которыми я могу проводить время, расширяется.

Диплом Вышки помог в поступлении за границей?

Я знаю, что университеты не берут два года подряд студентов из одного и того же вуза. Из-за этого меня в некоторые вузы не взяли, потому что американцы за разнообразие. Могу точно сказать, что Вышку здесь знают и на той же конференции, о которой говорила ранее, было четыре человека из ВШЭ, включая меня. Университет, в котором я сейчас учусь, мне посоветовал Алексей Владимирович Вдовин. Думаю, что сыграло некую роль то, что молодых и немолодых ученых, которые писали мне рекомендательные письма, здесь знают и о них слышали.

Вы подавались в несколько вузов?

Мне кажется, я была очень самонадеянной. Думала, что являюсь сильным конкурентом для других студентов по количеству конференций, в которых я участвовала, публикаций, проектов. К сожалению, в мой год многие университеты просто не брали новых студентов. Но я подавалась в другие штаты, в университет Мичигана, в UCLA в Калифорнии. В них работают многие преподаватели, с которыми я бы хотела поработать. Я подавалась также в Беркли, но они брали только своих, о чем я не знала. И в Гарвард я подавалась, потому что там сильная лаборатория по цифровым гуманитарным науках.

Но остановилась на University of Illinois Urbana-Champaign и ничуть не жалею.

Почему именно США, а не любая другая страна?

Потому что направление «Славистика». Если бы я шла на другое направление, то это могла бы быть и Европа. Но проблема в том, что когда я взвешивала «за» и «против», я понимала, что во время COVID–19, когда отменили английский экзамен GRE и финансирование урезано, то, где меня точно будут ждать, это «Славистика». Америка еще была по той причине, что здесь очень сильное направление и большая русская диаспора. Помимо прочего, Америка – это огромное хранилище русскоязычных документов в библиотеках и архивах. Богатая на материалы страна.

Знания, приобретенные за шесть лет в российском вузе, помогают сейчас Вам в Америке?

В первом семестре у меня было два курса: русский модернизм и дореволюционное кино, на которых мои знания мне очень помогли. Конечно, остались в голове еще билеты с госэкзаменов. В целом, из-за того, что я занималась и зарубежной, и русской литературой, у меня складывается представление, откуда корни произрастают у каких-то явлений. 

Сейчас у меня есть курс по литературе после 1956 года, который был и в России, но это два абсолютно разных курса, которые ни в чем не пересекаются, кроме Солженицына.

Какие советы могли Вы дать нынешним студентам и абитуриентам?

Мне кажется, важно, чтобы у человека оставалось время на хобби. Учась в Вышке, довольно сложно найти это время, если ты специально его не выделяешь. Но оно определенно должно быть. Я убеждена, что занятие музыкой, походы в музей, бассейн и так далее это именно то, что может спасти и разнообразить студенческую жизнь. Это первый совет.

Второй совет – стараться избавиться от перфекционизма. Учиться только на десятки, загоняться из-за того, что тебе поставили девятку. Это неправильно. Гуманитарная среда очень субъективная, особенно филологическая. Если преподаватель поставил за эссе 9, а не 10, пути его неисповедимы. Никто не может точно знать, почему он так поставил. В общем, не расстраиваться из-за оценок. В любом случае ты можешь слететь с красного диплома, как это сделала я.

Постараться найти своё сообщество среди студентов, потому что это очень помогает не только в плане научного развития, но и в плане совместного написания билетов и создания переводов иностранных текстов. Чтобы были люди не только для того, чтобы поныть или в общежитие вместе посидеть, но с которыми можно было бы вместе поработать и обсудить курсовые. Посоветую больше гулять, меньше курить.

Спасибо большое за Ваш подробный и интересный рассказ!

---

Интервью подготовили: Демьянова Софья, Лощинина Анастасия и Макаркина Елизавета