Тюркский мир глазами выпускников: как попасть на уникальную программу и что ждёт её студентов
Что побудило вас выбрать именно эту программу? Связывает ли вас что-то с тюркскими регионами?
Родион Сидоренко: Если честно, программу выбрал почти случайно — изначально думал поступать на международные отношения или менеджмент, но во время подачи документов позвонила очень приятная женщина. Как оказалось позже, это была Каменева Ольга Николаевна, преподавательница турецкого, которая обстоятельно рассказала мне о преимуществах программы. Мы с родителями подумали, что востоковедение — это как международка, но ещё и с перспективной ближневосточной специализацией, и я подал согласие на зачисление. А вот с тюркскими народами меня вряд ли что-то связывает — о тюрках в семье я не слышал (хотя они, скорее всего, есть — нужно покопаться), а до поступления на программу я даже в Турции ни разу не был (спойлер — это мы исправили в ходе обучения :))
Розалия Мухаметьянова: Выбор программы был, с одной стороны, ожидаемым, с другой — довольно спонтанным. Изначально я рассматривала международные отношения, потом востоковедение – преимущественно китаистику или корееведение. Но при подаче документов в Вышку заметила, что ведется набор на программу «Турция и тюркский мир». Мой родной язык — башкирский (один из тюркских языков), и сама я родом из Башкортостана. Подумала: почему бы и нет? Я посчитала, что турецкий мне будет даваться проще (поначалу это действительно было так). В последний день, увидев, что прохожу на бюджет, я, долго не думая, отправила согласие на зачисление.
Елена Василевская: Я с восьмого класса грезила о Вышке, но хотела поступать на компьютерную лингвистику, однако не сложилось. БВИ у меня было и на другие программы ИКВИА: «Античность», «Монголия и Тибет», «Эфиопия и арабский мир», но «Турция и тюркский мир» показалось самой интересной. Плюс, у меня действительно есть связь с одним тюркским регионом: мой дедушка — казах, и в детстве мы часто ездили в Казахстан, поэтому некоторые традиции мне знакомы.
Назовите топ-3 неожиданных аспекта обучения на программе, о которых вы не знали до поступления?
Елена: Коммуникация с преподавателями. Я не ожидала, что это будет так легко — в школе всегда пугали, что в университете никто нам помогать не будет, нужно рассчитывать только на себя. Оказалось, что на нашей программе работают замечательные люди, с которыми всегда можно обсудить непонятные моменты, и они будут готовы помочь.
Родион: Экспедиции! Я даже представить себе не мог, что за время учёбы можно будет путешествовать по России и зарубежью в академических целях, а оказалось, что полевая лингвистика — идеальная почва для поездок! Хорошо, что мы изучаем тюркские языки, и ареал их распространения действительно огромен.
Розалия: Количество изучаемых на программе языков. Их у нас 5 — турецкий, казахский, арабский, персидский, немецкий. Это не считая древние языки. Разумеется, я читала описание на сайте, но даже не могла представить, что все перечисленные языки будут обязательными, а не опциональными. Я очень хотела изучать иностранные языки в университете. Можно сказать, что волей случая я вытащила золотой билет. (Розалия, бойся своих желаний — они имеют свойство сбываться).
Как обучение сформировало ваш взгляд на тюркский мир?
Розалия: Если бы 5 лет назад кто-то мне сказал, что я буду с трепетом следить за президентскими выборами в Турции, как за спортивным матчем, что турецкая музыка, турецкая поэзия будут моей отрадой и убежищем, я бы не поверила. Я уже не говорю и про вспыхнувшую любовь и большую привязанность к татарской и башкирской культуре.
Елена: До поступления я мало что понимала в менталитете тюркских и ближневосточных народов. Сейчас же многие аспекты культуры, поведения, политики стали понятнее. Теперь сразу определяю «диванных экспертов», которые пытаются поверхностно рассуждать о Турции и Ближнем Востоке.
Родион: Мне кажется, у меня в целом сложилось впечатление о тюркском мире, так как раньше его, скорее всего, не было. Я узнал, что в России живёт очень большое количество тюркских народов (и , соответственно, распространены тюркские языки), смог познакомиться с культурой разных тюркских стран и наконец узнать, откуда же взялось то самое легендарное «шашлык-машлык», которое так любят употреблять в речи мои родители (если кратко: особенности тюркских языков!).
О каких карьерных и научных возможностях, открывающихся перед выпускниками программы «Турция и тюркский мир», вы могли бы рассказать абитуриентам 2025 года, основываясь на личном опыте или опыте коллег?
Родион: Здесь очень легко заняться серьёзной наукой уже в бакалавриате. Наш академический руководитель, она же один из основных преподавателей, Анна Владимировна Дыбо, является членом-корреспондентом РАН, и с ней можно заниматься фундаментальными лингвистическими исследованиями. Также вы будете знать много языков, за что отдельное спасибо Розе Абдуманаповне Тадиновой, Зухре Казимовне Айбазовой и Елене Марковне Напольновой, которые сделали интересными эти курсы. Это можно использовать напрямую — например, стать преподавателем или переводчиком — и косвенно. Так, на одном из собеседований на вакансию аналитика рекрутер первым делом отметил количество указанных мною в резюме языков — там их было шесть или даже семь. А ещё у Вышки очень много возможностей, и вы сможете посещать курсы по интересам, даже если они будут совсем не связаны с вашей основной специализацией (проверено на собственном опыте).
Розалия: Говоря про научный опыт, ещё на 3 курсе я вместе с одногруппницей вступила в научно-исследовательскую группу, где мы в рамках грантового проекта от Школы лингвистики ФГН 2 года изучали дискурсивные формулы в турецком языке. Результатами проекта мы делились на научных конференциях и семинарах: удалось даже выступить на турецком языке на семинаре в Эгейском университете (г. Измир, Турция). Наша программа даёт хорошую теоретическую и языковую базу, а где и как применять полученные знания – зависит от студентов. Я, лично, желаю продолжать академический путь. Но мои одногруппники, например, ещё во время учебы углубились в сферу турецкой политики, экономики, стажировались в турецких фирмах. Ограничений в карьерных возможностях нет. Как говорят, рамки только в нашей голове.
Елена: Я помню, как на первом курсе мне казалось, что казахский язык я буду использовать максимум чтобы удивить и порадовать родственников, и он никогда не поможет в карьере. Сюрприз-сюрприз, я нашла работу в сфере компьютерной лингвистики благодаря знанию казахского языка.
На самом деле, я бы посоветовала абитуриентам пользоваться благами Вышки и записываться на факультативы, проекты, так вы или расширите свои знания в области тюркологии и смежных дисциплинах, или изучите что-то совершенно новое из другой области. Если чего-то на программе будет не хватать, то это можно компенсировать таким способом, потом и в карьере пригодится.
Я нашла работу в сфере компьютерной лингвистики благодаря знанию казахского языка.
Есть ли ощущение особого сообщества среди тюркологов внутри и вне университета? Какие преимущества и сложности связаны с тем, что программа уникальная и немногочисленная?
Елена: Тюркология — это отдельный мир, если честно. Для тюркологов существует много конференций и мероприятий, там мы видимся с нашими коллегами из других университетов, что очень здорово, мы можем многому друг у друга научиться, а ещё обсудить что-то, что с не-тюркологами обсудить не получится.
Родион: Сообщество тюркологов очень небольшое — в России подготовкой таких специалистов на данный момент занимается небольшое количество высших учебных заведений — поэтому мы знакомы с большим количеством коллег из МГУ, СПбГУ, КФУ и других вузов. Кажется, что аналогичная ситуация и с учёными-тюркологами – их тоже немного, и многих мы неоднократно встречали на конференциях (или даже у себя на парах). В группе нас всего шестеро, так что мы все очень хорошо друг с другом знакомы.
Розалия: Одиноким в научном сообществе ты себя точно никогда не чувствуешь. На нашей программе к концу обучения осталось всего 6 человек, но я вижу в этом больше плюсов, чем минусов: на каждого студента уделяется больше времени во время занятий, у каждого есть возможность ответить, поделиться своим мнением на парах. Сложности могут быть связаны лишь с тем, что готовым на пары нужно быть всегда. Остаться незамеченным не получится.
Расскажите про момент, который заставил почувствовать ценность обучения именно на этой программе.
Розалия: Больше всего я благодарна программе за то, что она пробудила во мне интерес и любовь к собственному языку, культуре и истории. На втором курсе моя научная руководительница Анна Владимировна Дыбо предложила мне в рамках курсовой работы исследовать диалекты башкирского языка. В последующие два года я продолжила углубляться в свой родной язык. В своей дипломной работе я анализировала арабографические письменные памятники на татарском языке, а именно раннюю татарскую печать. Эти книжки начала XX века мне лично передала в руки моя татарская бабушка. Поэтому в этой работе были и личные интересы — очень хотелось рассказать своей нәнәй (бабушке), о чём же всё-таки писали в этих книгах.
Я очень счастлива, что когда-то, пусть и случайно, выбрала тюркологию в Вышке. Это был самый правильный выбор.
Очень хотелось рассказать своей нәнәй (бабушке), о чём же всё-таки писали в этих книгах.
Родион: Мне кажется, экспедиции — это одна из тех вещей, ради которых на нашей программе действительно стоит учиться. Это уникальный опыт — вы едете не по туристическим маршрутам, а вглубь страны, погружаетесь в повседневность местных жителей и серьёзно улучшаете языковые навыки. Подумайте — вряд ли вы ещё когда-то сможете случайно попасть на семейный казахский или турецкий праздник, где вас встретят как дорогого гостя. Ещё раз хочу выразить огромную благодарность нашим преподавателям и Вышке в целом за такую возможность!
Елена: Самое крутое — это использовать языки в коммуникации! Когда я приехала в Турцию и начала говорить на турецком, а меня понимали и общались со мной, я поняла, что это то, ради чего стоит учить языки, это не просто про заучивание слов и грамматики, а мощный инструмент для общения. В Узбекистане я активно торговалась на персидском (в Узбекистане много таджиков, их язык похож на персидский), и это даже было успешно!
Блиц!
Самый интересный язык и регион?
Родион: Сложно ответить. Мне нравилось изучать турецкий, казахский и персидский, а Ближний Восток и российские тюркоязычные регионы интересны по-своему.
Розалия: Я не могу выбрать один. Турецкий покорил мое сердце ещё на первом курсе. Персидский тоже весьма очарователен. Арабский стал для меня большим открытием на 4 курсе (мне кажется, в параллельной вселенной я бы училась на арабистике). Я бы и дальше хотела изучать стандартный арабский и постепенно углубляться в арабские диалекты. Из вымерших языков я большая фанатка чагатайского.
Елена: Как тюрколог скажу — турецкий и Турция, но вообще меня интересует Иран и персидский, хотела бы в будущем съездить и применить знания на практике.
Самый сложный язык?
Родион: Арабский. Во-первых, очень непривычное строение, во-вторых, дело было уже к концу учёбы, было тяжело воспринимать восьмой новый язык.
Розалия: Арабский, потому что он совершенно не похож на всё то, что я изучала ранее. Но это меня в нём и привлекает.
Елена: Арабский, так и не смогла понять его логику.
Любимое место в корпусе на Старой Басманной?
Родион: Внутренний двор.
Розалия: Столовая — наше убежище.
Елена: Столовая, тут даже объяснять не нужно.
Самый сложный вопрос: цвет глаз любимого преподавателя?
Родион: Любимые преподаватели — те, у кого глаза добрые, а цвет не так уж и важен.
Розалия: Карие. У меня несколько любимых преподавателей, их объединяют карие глаза, добрые и проницательные.
Елена: Логичнее всего сказать — карий, если верить статистике, больше всего шанс угадать.
Наши герои также рассказали о своём опыте подробнее каналу ИКВИА ФГН — обязательно посмотрите, если хотите узнать больше о профессии тюрколога!
Напольнова Елена Марковна