Первый Вечный огонь воинам, павшим в годы Второй мировой войны, в Москве был зажжен… на сцене Театра на Таганке
Впервые Вечный огонь появился в Париже в 1920 году, на могиле Неизвестного солдата, и был посвящён погибшим в I Мировую войну. В СССР в 1957-м Вечного огня впервые были удостоены «борцы революции» - так назывался памятник в Ленинграде на Марсовом поле.
А на могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены, у мемориала воинам, павшим на фронтах Великой Отечественной и II Мировой войны, Вечный огонь был зажжен только в 1967-м. Но раньше, в 1965-м, образ Вечного огня возник на сцене Театра на Таганке, в спектакле Ю.П. Любимова «Павшие и живые». Тогда почти никто не знал, что первый Вечный огонь в честь фронтовиков появился еще в 1955-м, на братской могиле в поселке Первомайском Тульской области. Как и в случае Любимова, по личной инициативе фронтовика, директора местного газового завода.
Сценография спектакля выглядела так: от авансцены к заднику сцены лучами расходились три нешироких помоста (три дороги); задняя стена представляла собой экран, меняющий цвет. В финале спектакля на краю сцены, в чаше, загорался настоящий огонь. Зрительный зал при этом вставал – почтить память погибших минутой молчания...
Этот спектакль, как и другие вещи Любимова, разрешен был не сразу – «пробить» его выход помогали соавторы Юрий Левитанский и Давид Самойлов. Помогали и другие поэты-фронтовики: Булат Окуджава, Александр Твардовский, Евгений Винокуров… Константин Паустовский звонил Председателю Совета министров Алексею Косыгину и просил поддержать постановку.
Неприятностей, связанных со сценарием «Павших и живых», с его воплощением на сцене, у режиссера было очень много. А между тем, получить позволение зажечь на сцене огонь представляло собой отдельную сложность. Осторожный директор театра Николай Дупак отговаривал, но для Любимова, не привыкшего пасовать перед сложностями, добиться такого разрешения было принципиально важно.
О том, как это было непросто, говорит запись Давида Боровского, впервые увидевшего этот спектакль (вскоре Боровский станет бессменным оформителем спектаклей Таганки): «Когда вспыхнул огонь, я оторвался от спинки кресла и не дышал до самого конца. Порой в театре очень трудно зажечь даже одну свечу, кое-где и курить на сцене в спектакле запрещено, нужно биться с пожарниками. Но чтобы огонь? Пламя огня? Неслыханно. Это было для меня ошеломляюще по дерзости… По сути, это был вызов!». 
Как получилось, что задуманное удалось, описывается в книге Юрия Петровича: «Рассказы старого трепача»: «…пожарники хотели затоптать Вечный огонь… <…> . Я сказал:
— Попробуйте, затопчите...
— Нет, вы сами погасите.
— Я не погашу. Погасите вы при свидетелях, что вы вот затоптали павшим огонь.
Потом генерал пожарной службы посмотрел спектакль и увидел, что весь зал встал минутой молчания, когда зажгли огонь на сцене павшим. И генерал сказал:
— Пусть идет, я беру огонь на себя.
И еще спросил:
— Есть у тебя коньяк? Пойдем, помянем».
И все же. Как удалось режиссеру добиться разрешения? В день празднования 20-летия со дня Победы, 9 мая 1965 года, на Центральном телевидении впервые появилась передача "Минута молчания". Звучал торжественный и скорбный голос Юрия Левитана: «Товарищи! Мы обращаемся к сердцу вашему, к памяти вашей…». Объявлялась минута молчания. А в кадре, во весь экран, бился огонь.
Возможно, это и помогло Юрию Петровичу "пробить" разрешение у пожарников. Образ Вечного огня уже был в сознании людей. Но задуман для спектакля он был, конечно, задолго до мая 1965-го. И художник Юрий Васильев сделал чашу для огня.
В 1971 году в память о погибших Юрий Любимов снова зажёг Вечный огонь: потрясенные зрители выходили после спектакля «А зори здесь тихие…» (по повести Б. Васильева) в фойе театра… и видели на поднимающейся вверх лестнице пять гильз, превратившихся в светильники.