Студенты Школы лингвистики делятся впе­чат­ле­ни­я­ми о Великой Чукотской экспедиции

30 августа 2019 года завершилась очередная Великая Чукотская экспедиция, она же — «Экспедиция по изучению и документации чукотского языка», поддержанная программой «Открываем Россию заново». Об экспедиции рассказывают её участники.

Чукотская экспедиция 2019 года* отличалась от предшествующих чуть менее чем всем. Во-первых, ею более не руководил Здравый Смысл, присутствовали лишь его заместители. Во-вторых, она была гораздо более камерной — нас было всего семь человек, почти вполовину меньше, чем в прошлый раз. В-третьих, она была самой короткой — мы вылетели из Москвы 6 августа, а вернулись уже 30-го и в нашей любимой Амгуэме провели всего около двадцати дней.

Тем не менее все участники единодушны в том, что экспедиция удалась.

---

Своими впечатлениями делятся Ася Сидорова и Алексей Старченко.  

Сидорова Анастасия Николаевна

студентка 4 курса Школы лингвистики

 

Работа в экспедиции не предполагает окончания. Сначала ты читаешь литературу, придумываешь анкету, по которой будешь работать с носителями языка. Затем идёшь на «пару» — занятие с информантом. Наши пары обычно длились около часа, мы ходили на них по одному или вдвоём. У каждого варианта есть свои плюсы: если ты один, то ты устанавливаешь с собеседником особую связь и лучше погружаешься в атмосферу, если же нет, то вдвоём вам проще не дать информанту заскучать или устать от однотипных вопросов. После того как ты собрал данные, ты анализируешь их, а потом составляешь новую анкету, и всё начинается заново. А если станет непонятно, куда двигаться дальше, то можно сделать доклад, и тогда вопросы от соэкспедиционеров помогут понять, чего не хватает твоему исследованию и что ещё нужно спросить. У каждого из нас была своя тема (а у некоторых не одна!), но мы старались вникать в доклады остальных и обмениваться тем, что узнали.

Чукотка совсем не похожа на остальную Россию не только своими чудесными сопками и тундрой, но и людьми. Я участвовала в экспедиции на Чукотку второй раз, и, когда мы приехали, у меня было чувство, что я возвращаюсь домой. Встречали нас тоже совсем как родных. Наши информанты не только помогали нам изучать чукотский язык, но и следили, чтобы мы не оставались без свежей рыбы и ягод. К нашей работе они всегда относятся серьёзно и очень хотят, чтобы мы лучше произносили слова и строили правильные предложения. Иногда, правда, приходится их немного расстраивать, поскольку сбор столь необходимых «звёздочек» тоже никто не отменял.

В этот раз Чукотка встретила нас тёплой погодой, несмотря на то, что лето уже заканчивалось. Никогда раньше мы не видели тундру настолько осенней: она желтела и краснела на глазах, ярко-синяя на фоне увядающей травы голубика бросалась в глаза. Проходить мимо неё было решительно невозможно. Некоторые из наших информантов, например Баба Люба, занимались с нами в ярангах — традиционных чукотских переносных жилищах, которые сейчас жители села иногда ставят на лето. Чтобы дойти до яраног (на Чукотке это слово относится к типу 3*a, а не 3a, в терминах [Зализняк 1977]), нужно выйти за пределы села и пройти пару сотен метров по мягкой болотистой тундре, и у меня ни разу не получилось сделать это, не сорвав по дороге несколько ягод голубики или шикши. Когда в селе отключили электричество и работать было невозможно, Татьяна Ивановна взяла нас с собой в тундру собирать ягоды. Мы провели там всего несколько часов, но это было здорово.

Где-то в середине экспедиции Григорий Дмитриевич предложил нам переправиться через реку на моторной лодке и взобраться на ближайшую сопку. Мы с радостью согласились. В тундре нет лесов и высоких деревьев, и с возвышенности можно увидеть всё: само село, реку Амгуэму во всей её красе, озёра, в которых местные ловят рыбу, посёлок Дорожный. Вдали виднелись сопки, за которыми скрыт Иультин.

Когда пришло время уезжать, я чувствовала себя странно: с одной стороны, хотелось домой, а с другой, я уже начинала заранее скучать по тундре. Я не знаю, вернусь ли я когда-нибудь на Чукотку, но точно знаю, что какая-то часть моего сердца осталась там.

---

Алексей Старченко рассказывает о празднике, который специально для нас каждый год организуют наши любимые информанты.

Старченко Алексей Миронович

студент 3 курса Школы лингвистики

 

Ближе к концу экспедиции информанты позвали нас на праздник. Праздник готовился чуть ли не за неделю, и мы готовились тоже — учили песни на чукотском, пекли пирог.

Начался праздник… с экзамена — мы вытянули билеты с цифрами, и нам велели готовиться. Переведя цифры на чукотский, мы не знали, как можно готовиться ещё, и, как оказалось, нельзя было никак. Построив нас в ряд, Григорий Дмитриевич вручил каждому из нас, в соответствии с номером, тивичгын ([tiwisɣən], по словарю — «тивычгын»), внешне представляющий собой аккуратно выпиленную часть оленьего рога. Тивичгын используется, чтобы оббивать зимой от снега одежду, шкуры и покрышки яранги, а кроме того, является оберегом. На этом экзамен закончился.

Потом был небольшой концерт (от нас) — те самые песни, которые мы разучивали, и несколько флейтовых номеров. А потом — обед! Каждый на него что-нибудь принёс: варёную и сушёную оленину, рыбу, кавкав (чукотские лепёшки), пироги и домашние торты.

А после обеда настало время игр.

Первая игра была интеллектуальной: люди становятся в круг, кто-то говорит чукотское слово, а затем каждый в круге должен или повторить это слово, или, что ещё лучше, как-то изменить его. Произнесение слова сопровождается передачей мяча следующему в круге. Конечно, многие слова были длинными (в русском таких и нет) или сложнопроизносимыми. В процессе игры слово, обозначающее кусачую собаку, может превратиться в «маленького кусаченького щеночечка» или в «верхом на кусачей собаке».

Вторая игра — в чукотский мяч. Игроки делятся на две команды и перебрасывают мяч друг другу. Основная задача — не допустить, чтобы мяч попал в руки игроков команды противника. В общем, чем-то похоже на регби. Есть, однако, два важных отличия. Во-первых, никаких правил, регулирующих поведение на поле, нет — можно делать всё что угодно. Так, один экспедиционер вышел из игры покусанным (несколько раз). Во-вторых, конец игры наступает, когда одна из команд так устанет, что не сможет продолжать игру. В общем, играли долго… Интересными были составы команд: команда девушек (8 человек) и парней (3 человека). В команду девушек входили и наши информантки, у многих из которых есть внуки.

После игры — и продолжения обеда — основная часть праздника закончилась: часть празднующих разошлась по своим делам, кто-то ушёл на занятие, а остальные переместились в ярангу, где ещё долго пили чай.

---

В экспедиции принимали участие студенты, преподаватели и выпускники Школы лингвистики — Вася Андриянец, Лиля Блюмина, Катя Герасименко, Полина Касьянова, Ася Сидорова, Алексей Старченко, Иван Стенин.

* Внимательный читатель может помнить, что мы ездим на Чукотку раз в год, начиная с лета 2016-го, так что эта поездка должна была бы быть четвёртой по счёту. Однако этим летом были организованы две чукотских экспедиции, причём первая (23 июня — 9 июля) состояла из одного участника — Ильи Наумова.

---

Великая Чукотская Экспедиция Школы лингвистики состоялась при поддержке проекта «Открываем Россию заново» Фонда образовательных инноваций НИУ ВШЭ.