Мусульманские «Робин Гуды» (гибридные образы, нарративы и контексты социального бандитизма на (пост)колониальном Кавказе и в Магрибе XIX – начала XXI в.)

«Кросскультурный семинар» возобновил работу в этом календарном году 20 января с доклада Владимира Бобровникова «Мусульманские «Робин Гуды» (гибридные образы, нарративы и контексты социального бандитизма на (пост)колониальном Кавказе и в Магрибе XIX – начала XXI в.)»

Еще писатели и ученые XIX–XX вв. (Диккенс 1837, Мериме 1840, 1845; Hobsbawm 1959) отмечали, что малоприятная в действительности фигура преступника нередко героизируется изгнавшим его обществом и затем тиражируется в беллетристике, превращаясь в трафаретный образ благородного защитника бедняков от притеснений несправедливых властей. Эрик Хобсбаум окрестил само явление «социальным бандитизмом», увидев в нем в чуть примитивной марксистской логике выражение социального протеста угнетенных и дискриминированных в культурном отношении эксплуатируемых классов деревни (1969).

Толкование Хобсбаума немало и справедливо критиковали за слишком жесткую привязку трафаретного нарратива к конкретной действительности, однако подмеченная им давно известная истина неплохо представлена в нарративах о «благородных разбойниках», действовавших в колониях европейских держав, включая Россию, и запечатленных в (пост)колониальной публицистике и связанной с ней беллетристике и академической литературе (Violard 1895; Козачковский 1913; Гатуев 1926; Мамакаев 1990, др.). Этой теме посвящено множество работ (Shanin 1971; Gould 2016, др.). Я сам писал о ней (Бобровников 2002, 2016), но давно, и к настоящему времени моя точка зрения сильно изменилась. В исследованиях о социальном бандитизме на колониальном мусульманском Востоке за редкими исключениями (Hart 1987) упущено трансрегиональное измерение, а, нередко, и исторический контекст. Исламоведческая составляющая подобных движений среди мусульман колоний также обычно отсутствует.

В этом докладе предпринята попытка сравнить соперничающие нарративы о бандитизме муджахидов под лозунгами войны за веру как социальном факте на Кавказе и в Алжире колониальной эпохи, включая его постколониальные прочтения. Доклад пытается ответить на следующие вопросы: Что представляет собой трафаретная фигура святого разбойника на российском Кавказе и на бывшем французском Магрибе? Что можно сказать об эпистемологии ее образов? Насколько они связаны с исторической памятью о колониальном завоевании? Насколько корректно сравнивать российский Кавказ с колониальным опытом французского Магриба? С чем связаны параллели между этими столь различными регионами? В какой степени изучаемая фигура является посредником между государственными властями и лидерами НГО? Как социальная форма определяет этнокультурное и религиозное содержание изучаемых нарративных текстов, посвященных этно-конфессиональному конструированию?

Литература

Dickens, Charles, Oliver Twist (1837)

Gould, Rebecca, Writers and Rebels. Literature of Insurgency in the Caucasus (2016)

Hart, Davis M., Banditry in Islam: Cases Studies from Morocco, Algeria, and the akistan North West Frontier (1987)

Hobsbaw, Eric, Primitive Rebels (1959)

Hobsbawm, Eric, Bandits (1969)

Mérimé, Prosper, Colomba (1840)

Mérimé, Prosper, Carmen (1845)

Shanin, Theodor, Peasants and Peasant Societies. Selected Readings (1971)

Violard Emile, Bandits de Kabylie :bandits d’honneur kabyles au XIXe siècle (1895)

Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа обычай, право, насилие (2002)

Бобровников В.О. Историческая память горского «хищничества» в аварской «Песне о Хочбаре» // Историческая экспертиза (2016, № 1: 3–33)