«По обе стороны блокадного кольца: Ленинград и его пригороды в годы Великой Отечественной войны». Студенческая экспедиция в Санкт-Петербург и Ленинградскую область

С 15 по 25 июля 2019 года под руководством О.В. Будницкого состоялась студенческая экспедиция на тему: «По обе стороны блокадного кольца: Ленинград и его пригороды в годы Великой Отечественной войны» в рамках проекта «Открываем Россию заново». В ней приняли участие студенты бакалавриата и магистратуры Факультета гуманитарных наук, Факультета социальных наук, а также Факультета коммуникаций, медиа и дизайна. Экспедиция была организована Фондом образовательных инноваций совместно с Международным центром истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий

…Мы с тобою танков не взрывали.

Мы в чаду обыденных забот

безымянные высоты брали, –

но на карте нет таких высот.

 

Где помечена твоя крутая

лестница, ведущая домой,

по которой, с голоду шатаясь,

ты ходила с ведрами зимой?

 

Где помечена твоя дорога,

по которой десять раз прошла

и сама — в пургу, в мороз, в тревогу

пятерых на кладбище свезла?..

О. Берггольц.

 

В военной лирике Ольги Берггольц, оставшейся в осажденном Ленинграде и пережившей «смертное время» конца 1941- начала 1942 года, центральное место занимает подвиг рядового ленинградца, чаще – женщины, матери. В ее блокадной поэзии, кажется, почти не найти застылой идеологической формульности, абстрактной героизации и патетики, достаточно характерных для многих ее поэтов-современников. И несмотря на всю бесхитростность ее поэтического слога, в этом простодушии особенно чутко был высказан подвиг ленинградцев (который и подвигом-то долгое время не считался) – выжить, когда выжить было невозможно.

Поэтесса на протяжении блокады вела дневник, которому с удивительной откровенностью доверяла свои переживания. Этот дневник, который полностью был опубликован лишь в 2015 году, стал одним из центральных источников для предварительной подготовки студентов к экспедиции. И вполне логично, что жизнь Ольги Берггольц в блокадном Ленинграде стала центральной смысловой нитью состоявшейся поездки.

Нынче в шумном и веселом городе, где почти через каждый квартал играет очередной уличный музыкант, с трудом можно найти следы войны и блокады. Пожалуй, только отметины на гранитном постаменте Аничкова моста. Тем не менее, следы войны заменила память о них – мемориалы. Изучение культуры памяти было одной из центральных задач экспедиции – каким образом сейчас представлена блокада Ленинграда и оккупация его пригородов.

В первый же день экспедиции участники совершили пешую прогулку вдоль Невского проспекта и по окрестным улицам – студентами были подготовлены доклады о жизни в осажденном городе и его топографии. Особенно запомнилось посещение памятника «Блокадная прорубь» на набережной Фонтанки. Установленный в начале нынешнего века, он достаточно очевидно выразил трансформацию памяти о войне, обозначившуюся в постсоветскую эпоху – частичный отход от патетики государственного подвига в пользу закрепления памяти о повседневности военных лет, о том самом повседневном мужестве безымянных жителей города, которые здесь, обессиленные от голода и болезней, черпали из проруби студеную воду. Интересно отметить, что памятник расположен достаточно неприметно и находится напротив причала прогулочных катеров, где люди, очевидно, заняты, покупкой билетов и обсуждением предстоящего речного променада. Тем не менее, во время чтения доклада студентами, многие гуляющие стали с интересом (и даже удивлением) присматриваться к памятнику, который действительно совершенно теряется в пространстве. Так или иначе, локализация этого памятного знака вряд ли в полной мере достигает своей цели, что еще раз говорит о малой значимости коммеморации повседневной жизни блокадников.

Близ Дома радио (Ленинградского радиокомитета), одного из знаковых мест эпохи войны, откуда на протяжении всей осады города велись радиотрансляции, студентами был представлен доклад о жизни Ольги Берггольц в блокадном городе. И не с проста здесь – из этого дома на Малой Садовой Ольга Берггольц, названная современниками «голосом блокадного Ленинграда, читала по радио свои стихи. Лучше иного о значении говорившего (а значит, продолжающего жить) Ленинграда сказала однажды Ольге Берггольц одна из блокадниц: «И вот вчера – я лежу, ослабшая, дряблая, кровать моя от артстрельбы трясется, – я лежу под тряпками, а снаряды где-то рядом, и кровать трясется, так ужасно, темно, и вдруг опять – слышу ваше выступление и стихи… И чувствую, что есть жизнь».

Одним из наиболее тяжелых для посещения стал мемориальный комплекс Пискаревского кладбища (создание мемориального комплекса было окончено в 1960 году), где в братских могилах похоронено около полумиллиона человек – блокадников и военнослужащих. Несмотря на созданную атмосферу торжественности, акцент здесь все же – на скорби по погибшим. Прославление подвига здесь высказано опосредованно. Само пространство комплекса пронизано идеей траурного шествия – символическая граница обозначена суровыми в своей архитектурной лапидарности пропилеями, миновав которые, идущий движется вдоль расположенных по сторонам братских могил. Шествие завершается у фигуры «Матери-Родины» и гранитной стены со стихами Ольги Берггольц, которые заканчиваются словами: «Никто не забыт, ничто не забыто». И если эти слова, ставшие еще с 1960-х годов лозунгом, до сих пор ассоциируется в первую очередь с подвигом советских воинов, то на Пискаревском кладбище он звучит несколько по-иному: не забыты в первую очередь лежащие «здесь горожане — мужчины, женщины, дети».

В нескольких десятках километров от блокадного Ленинграда – в Пушкине, который, как и большинство других ленинградских пригородов, уже осенью 1941 был оккупирован немцами, проживала журналистка Лидия Осипова (наст. имя – Олимпиада Полякова), которая вела свой дневник, совершенно отличный от того, который оставила нам Ольга Берггольц. Осиповский «Дневник коллаборантки», позже подвергшийся авторской обработке, не только является удивительной по своей полноте летописью жизни под немцами, но и позволяет взглянуть на психологию идейного коллаборациониста. Этот дневник, опубликованный руководителем экспедиции О.В. Будницким в 2012 году, стал вторым базовым источником для подготовки студентов к поездке, поскольку география экспедиции не ограничивалась лишь блокадным Ленинградом, но включала и оказавшиеся под оккупацией пригороды.

19 сентября 1941 года Осипова напишет: «Свершилось. ПРИШЛИ НЕМЦЫ!» Сейчас об их присутствии, как и в Петербурге, напоминают лишь десятки разбросанных по дорогам и пригородам мемориалов и до сих пор не до конца восстановленные залы в некоторых дворцах. Значительная часть поездки была посвящена изучению культуры памяти об оккупации пригородов – Петергофа, оказавшегося на самой линии фронта, Гатчины, Пушкина, Павловска. Стоит отметить, что подавляющее большинство мемориалов обозначают военные события и подвиги советского воинов, небольшие стелы, мемориальные знаки расположены фактически в нескольких сотнях метров друг от друга. Интересно отметить в этом ряду иной по характеру памятник – «Формула скорби», расположенный в центре Пушкина и установленный в 1991 году, который посвящен истреблению немцами местного еврейского населения. Посвященный Холокосту, этот памятник оказывается редким экземпляром не только для локальной (ленинградской), но и общероссийской культуры памяти, в которой до сих пор не отведено особого места жертвам Холокоста на советских оккупированных территориях.

То, что немцами было превращено в руины и выгоревшие пустоши, нынче покрыто густой зеленью. Фактически все пригородные дворцы восстановлены, но исключением здесь оказался Гатчинский дворец, начало восстановления которого случилось позже всех – лишь в 1970-х гг. Особенное впечатление на всех участников экспедиции здесь произвел зал памяти Великой Отечественной войны в Чесменской галерее. Реставраторы намеренно не стали восстанавливать уничтоженное войной убранство зала, лишь реконструировав один пролет стены, который в своем золотом изобилии контрастирует со сбитой лепниной и треснувшими стенами остального пространства. В этом трагическом гротеске удалось особенно эмоционально передать разрушения войны.

За линией немецкого фронта в районе Петергофа, северо-западнее, в малом кольце блокады оказался зажат город Кронштадт, расположенный на острове Котлин. О его судьбе в массовой памяти о войне сказано значительно меньше, чем о Ленинграде, хотя Кронштадту выпали те же тяжкие испытания – голод, отсутствие топлива и продовольствия, артиллерийские обстрелы. Здесь участники экспедиции посетили экскурсию в местном краеведческом музее. В концепции экскурсии легко угадывается стремление местных музейных работников подчеркнуть не менее тяжелые (а порой и даже более жесткие) – в сравнении с Ленинградом – условия жизни в блокадном Кронштадте; помощь (в первую очередь продовольственную), которую оказывал Кронштадт Ленинграду, фактически жертвуя своими собственными ресурсами.

Помимо насыщенной программы «полевых исследований» по местам памяти, в рамках экспедиции участники провели значительное время в петербургских архивах – в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга (ЦГА) и Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД), где каждый из них занимался поиском материалов по своей теме – в большинстве своем, связанной с войной. К сожалению, петербургские архивы для многих оказались не слишком изобильны, и многим из студентов было отказано в выдаче дел, например, по причине того, что документы до сих пор содержат государственную тайну (в частности, дела по коллаборационистам). Тем не менее, найденные материалы для многих станут важным подспорьем в подготовке курсовых и выпускных работ. Например, участник экспедиции, магистрант Тимофей Медведев, который в ЦГАИПД занимался поиском материалов по формированию и боевой работе истребительных батальонов НКВД в Ленинграде и области, обнаружил ряд оперативных документов Центрального штаба НКВД по Ленинградской области, приказы командиров истребительных батальонов, а также отчеты об их деятельности, направляемые начальником Управления НКВД лично Л. П. Берии.

Замечательным событием стала организованная О.В. Будницким лекция научного сотрудника отдела новейшей истории России СПбИИ РАН К.А. Болдовского, в которой были освещены проблемы управления блокадным городом, внутренние процессы, происходившие в местных советских и партийных органах в годы войны, а также особенности жизни блокадного Ленинграда. Особенное внимание К.А. Болдовский уделил личностям А.А. Жданова и А.А. Кузнецова, кадровым перестановкам в руководстве в годы войны, а также взаимодействию ленинградского руководства с Москвой. Лекция завершилась двухчасовой беседой со студентами, каждый из которых задал лектору свой вопрос. Встреча с К.А. Болдовским стала важным элементом осмысления ранее увиденного «в поле» и найденного в архивах.

В течение полутора недель участники преодолевали символическую границу когда-то сомкнувшегося блокадного кольца: из Петербурга в пригороды и обратно. И вполне логично, что эпилогом экспедиции стало посещение места, где в начале 1943 года это кольцо было разорвано. Мемориальное шоссе «Дорога жизни» (каждый километр которого отмечен памятным столбом) завершается памятником «Разорванное кольцо», расколотой серо-бетонной аркой, просвет которой заполнен сероватым небом, сливающимся вдалеке с линией Ладожского озера.

Особенно интересным, с точки зрения культуры памяти, на «Дороге жизни» оказался ее десятый километр – здесь на пересечении с Нагорной улицей расположен поистине мемориальный ассамбляж – совокупность памятников, большинство из которых совсем не связано с Великой Отечественной войной. Помимо памятника полуторке и воинского захоронения красноармейцев, здесь в ряд расположены мемориалы погибшим в годы Афганской и Чеченской войн, памятник ликвидаторам катастрофы в Чернобыле, и здесь же в 2017 году был открыт мемориальный «Сад памяти» жертв авиакатастрофы над Синайским полуостровом в 2015 году. Удивительно, что именно это место было выбрано для строительства мемориала. Как точно подметил О.В. Будницкий, вероятно, это было связано с желанием убрать напоминание о жертвах террористического акта подальше от людских глаз.

             Удалось ли нам среди парадных проспектов и цветущих пригородных императорских дворцов и парков найти следы войны? Несомненно. Не остатки пожарищ и противотанковых рвов, а застывшие в камне разбросанные повсюду мемориалы, которые в себе несут не в меньшей степени и след меняющейся памяти советского и современного государства. По-прежнему, в подавляющем большинстве – в них акцент на подвиге, героизме воинов, если угодно, военной мощи страны, которая эти памятники воздвигла. Среди них лишь малая часть – о скорби и повседневном героизме погибших и выживших здесь людей. Пожалуй, гораздо больше об этом нам расскажут стихи Ольги Берггольц. А о подвиге выживших – те самые зеленеющие парки, которые, кажется, никогда и не были изувечены войной.

А.В. Старков,

стажер-исследователь
Международного центра истории и социологии
Второй мировой войны и ее последствий,
заместитель руководителя экспедиции